Игорь Шайтанов: «Это не знак конца»

Премия «Русский Букер», недавно оказавшаяся на грани исчезновения после того, как истек срок ее контракта с компанией-спонсором British Petroleum, нашла нового попечителя. Им стала Российская корпорация средств связи (РКСС), спонсировавшая в 2010 году дочерний букеровский проект «Студенческий Букер» и входящая в одну группу компаний с ЗАО «Атлантис Комюникейшнз», предыдущим спонсором «Студенческого Букера». Впрочем, заявленные сроки сотрудничества РКСС с «Русским Букером» пока ограничиваются ближайшим рабочим циклом премии; решение о том, кто будет спонсором проекта в дальнейшем, пока не принято.

Из-за недавних сложностей с финансированием «Букер» не успел вовремя начать плановую премиальную процедуру, поэтому в 2011 году очередная премия за лучший русский роман года присуждаться не будет. Вместо нее будет вручен «Русский Букер десятилетия» – награда за лучший из романов, попавших в поле зрения «Букера» за последние десять лет.

Об особенностях русского «Супербукера» и отношениях со спонсорами газете ВЗГЛЯД рассказал литературный секретарь премии, главный редактор журнала «Вопросы литературы» Игорь Шайтанов.

— Игорь Олегович, откуда взялась идея «Букера десятилетия»? Сыграл ли здесь роль опыт англичан с их «Букером Букеров»?

— В рамках английского «Букера» не было премии десятилетия. Более того, несколько английских процедурных новшеств было введено вслед за начинаниями «Русского Букера» – скажем, после появления нашего «Студенческого Букера» в Англии тоже привлекли к работе в премии студентов. А английский «Букер Букеров», титул лучшей книги-лауреата за все годы существования премии, появился опять-таки после того, как мы первый раз выбрали лучшую книгу за десять лет, ведь мы уже проводили такой конкурс в 2001 году, тогда лауреатом стал Георгий Владимов с романом «Генерал и его армия». До нашего «Букера десятилетия» подобной процедуры не было вообще. Можно лишний раз отметить, как коротка наша память. В этом году, услышав о «Букере десятилетия», мне стали говорить: а, так это у вас, наверное, вслед за «Нацбестом». В ответ на что я напомнил о нашей процедуре десятилетней давности.

— Насколько, по-вашему, вероятно, что с новым спонсором будет подписан контракт на длительный срок?

— Мы не можем не учитывать болезненный опыт прошлого года, когда мы сочли, что предварительная договоренность у нас уже есть, а в конце ноября оказалось, что ее нет, и нового спонсора искать было поздно, потому что во всех больших компаниях бюджеты уже были сверстаны. Так что в этом году мы не будем полагаться на предложение какого-либо одного спонсора или, как мы говорим, попечителя – будем рассматривать разные предложения, а они есть. Будем рассматривать их до самого конца, причем уже к октябрю нужно подписать договор. Что касается РКСС, то мы будем очень рады рассмотреть эту кандидатуру, но пока не решаемся на бОльшую определенность. Начнем процедуру этого года, а там посмотрим.

— При этом сотрудничество с РКСС, видимо, не нарушает того принципа, что «Букер» имеет дело только с частными компаниями, поскольку статус РКСС определяется не как государственный, а как частно-государственный.

— Это во-первых, а во-вторых, важно то, о какой договоренности идет речь. Если наш попечитель, пусть и частно-государственныцй, понимает, что не может допустить со своей стороны ни малейшего вмешательства в литературные дела, тогда все в порядке.

— Объявлено, что обычный, плановый «Букер» в 2011 году вручаться не будет, а рассмотрение романов, вышедших в этом году, перенесут на 2012-й. Очевидно, это как-то повлияет на рабочий цикл 2012 года?

— Да, повлияет – мы будем приносить извинения тем, кто в 2012-м будет работать в жюри, ведь им предстоит работа если не двойная, то полуторная. Думаю, в будущем году произойдет то, чего никогда еще не было: число номинированных произведений перевалит за сотню. И, вероятно, количество романов, которое грозит нам в 2012-м, будет приблизительно таким, с каким обычно имеет дело жюри британского «Букера».

— Процедура «Букера десятилетия» будет очень многолюдной – в конкурсе участвуют все финалисты прошлых лет, начиная с 2001 года, а к голосованию приглашаются все, кто в свое время входил в соответствующие десять разных жюри. Что заставляет организаторов действовать с таким размахом? Не проще ли было бы ограничиться исходным списком из десяти лауреатов и позвать для голосования только бывших председателей жюри, как это было на недавнем «Супернацбесте»?

— Мы решили сделать так прежде всего с целью пойти навстречу тем, кто в свое время не был удовлетворен выбором жюри (а таких много). Тем, кто в разные годы говорил, что вот, дескать, шорт-лист был хороший, а выбрали, как всегда, не того. Мы хотим, чтобы возник шанс исправить какую-то из этих ошибок и спустя десять лет наконец сделать, может быть, тот самый единственный главный выбор. А кроме того, помимо лауреата десятилетия появится ведь еще и неизвестный пока итоговый шорт-лист, который тоже будет важным результатом.

— Отбор текстов планируется проводить по довольно сложным правилам: в частности, исходный список будет сформирован за счет того, что каждый голосующий назовет пять романов из числа выходивших в финал за последние десять лет, а дальше количество претендентов будет сокращаться путем голосования. Но очевидно, что никто не читал все 60 романов-финалистов, накопившихся за это время, и каждый будет ограничен своим багажом прочитанного. Вы это учли?

— Конечно, и именно поэтому голосование будет проводиться в два тура. Сначала все выберут то, что знают, в том числе какие-то романы, которые были на слуху, многим нравились, обсуждались и, скорее всего, большинством прочитаны. Но в ходе второго тура у всех будет возможность перечитать или впервые прочесть те пять-шесть романов, которые составят шорт-лист.

— Нынешний «Русский Букер десятилетия», как вы только что напомнили, – это уже второй подобный конкурс в рамках вашей премии, первый проводился в 2001 году. Тогда лауреата выбирали на совещательной основе, как в случае обычного «Русского Букера», или тоже голосовали?

— Это было такое же заочное голосование, какое будет и в этот раз. Но вообще тогда был совершенно иной конкурс. Во-первых, потому, что тогда «Букер десятилетия» вручался параллельно с обычной ежегодной премией. А во-вторых, победителя выбирали девять председателей жюри прошлых лет из девяти имевшихся к тому времени лауреатов.

— Но, как бы то ни было, в рамках премии десятилетия «Букер» последовательно меняет совещательный принцип на голосовательный?

— Да, и вот как раз только что было сказано – мол, как жаль, что не будет такого жюри, члены которого поспорят, схлестнутся, обменяются мнениями, ведь этот процесс всегда очень продуктивен. Реплика, по-моему, принадлежала критику Алле Максимовне Марченко. А я в ответ на это напомнил, что в промежутке между публикацией «супербукеровского» шорт-листа и оглашением победителя у нас будет проходить букеровская конференция, посвященная подведению итогов десятилетия. На нее мы приглашаем всех, кто войдет в шорт-лист, а также всех, кто будет голосовать, – вот там и можно будет подискутировать.

— Как отнеслась к вашему многосоставному проекту та аудитория, которой предстоящая процедура касается непосредственно, то есть писатели и члены жюри?

— По крайней мере, я не слышал ни одного голоса против. Я слышал только голоса заинтересованных людей, считающих, что в итоге может получиться интересный обмен мнениями. А мы со своей стороны надеемся, что шорт-лист десятилетия будет результатом квалифицированного и ответственного выбора.

— 2011 год станет годом вручения как минимум двух премий десятилетия – вашей и «Супернацбеста». Что это значит, о чем это, по-вашему, говорит? Может быть, это некий итог, черта, подведенная под завершившимся периодом?

— По-моему, это не знак конца. Это знак начала. Завершился период конца эпохи, который в этот раз определялся словом «постмодерн», кончился очередной декаданс. И что-то начинается – пусть пока плохо, бедно, невнятно. И вот итоги первого десятилетия XXI века вызывают желание посмотреть, что же именно начинается.

Кирилл Решетников, источник: Взгляд