Павел Чувиляев: «Искренне надеюсь, что русские ещё немного поумнеют»

Интервью с русским писателем Павлом Чувиляевым, автором книг "Частный человек", "Записки бизнесюка", "Последний хозяин".

Соавтор ряда литературных альманахов.

Член Союза писателей Росссии.

В прошлом успешный журналист и бизнесмен.

В творчестве Павла Чувиляева остросоциальные вопросы перерастают в формулы решения насущных проблем. Как написано в одной из его книг: "Язык - это способ думать. Культура - это способ делать". 
Редкий автор, книги которого издаются с помощью краудфандинга - народного финансирования.

Вы стали писателем в достаточно зрелом возрасте. Почему выбрали для себя этот путь? Оставили работу, поставили точку в успешной карьере журналиста... Ради чего?

[Набивая трубочку] Журналистика — это архаика. В редакциях сидят зверушки, которых никто знать не знает. И решают: эту информацию мы с Вами читать или смотреть будем, а ту — не будем. Как говорят нынче в Интернете: «кто все эти люди»? В информационные цари их никто не избирал. Может, они светочи мысли и моральные авторитеты? Скорее, моральные уроды. За 10 лет насмотрелся: дрянь людишки. Обычные журналисты, рабочие лошадки — милые люди. Со скидкой на профессиональную деформацию даже поговорить можно. Но места редакторов занимают циники, топящие остатки совести в алкоголе. На каком основании они решают, что нам позволено читать, смотреть и знать?

Раньше это было оправдано государственной политикой и пропагандой. Но на дворе XXI век; Интернет и социальные сети. Читатель, вооружённый блогом, сам себе журналист. Из объекта пропаганды он стал субъектом. Фейсбук только попробовал давать информацию выборочно — сразу пошёл такой вой и отток пользователей, что пришлось оправдываться и увольнять сотрудников. Глупое государство и около-государственные СМИ не хотят этого видеть и закрывают глаза ладошками, как малые дети во время грозы. Например, все крупные СМИ закрыли комментарии читателей: не дай Бог, там чего экстремистского понапишут. А газету потом закроют по идиотскому закону. Я ушёл из журналистики в 2013-м. Тогда ситуация была иной, но не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы просчитать тренд. В архаических глупостях я не участвую. Не интересно.

Решение стать вольным писателем оказалось верным. Мне есть, что сказать людям. Для писателя это главное. Жизнь показала, что я могу успешно высказываться, не оглядываясь на цепочку малопонятных начальничков. Я счастлив.

А те, кого такой ответ не устраивает, могут прочесть аннотацию к моей книге «Записки бизнесюка». Там сказано: мол, кризис среднего возраста, то, сё…

Ваша первая книга "Частный человек" была противоречиво воспринята читателями. Её своеобразным лозунгом стала фраза: "Такая книга не должна существовать! Дайте две!". Почему, после неоднозначного приёма читателями Вашего творчества, продолжили писать? Что помогло не отказаться от намеченного пути, и прийти к успеху?

А я не 100 долларов, чтобы всем нравиться. И люблю социальные эксперименты. Причём измываюсь не только над ни в чём неповинными читателями, но прежде всего, над собой. Кто написал книгу «Частный человек...»? Частный человек! Я безработный тунеядец; посиживаю в креслице, покуриваю трубочку и пописываю книжечки. Не скрою, это очень дорого мне далось. Шёл к тому лет 15 и достиг вожделенного состояния лишь после 40-ка. Иные писатели, начиная с А. С. Пушкина, об эту пору уже в гробах лежали, а я только начал. Ужасно. Многого я написать просто не успею из-за ограниченности человеческой жизни. Зато я никем не ангажирован. И это настолько пьянящее чувство, что стоит почти всех невзгод.

Литературой должны заниматься дилетанты. Частные люди, и преимущественно от скуки. Это принципиально. Много книг, особенно в России, написано профессиональными, а то и служивыми, авторами. Попадаются даже хорошие. Только читают их полтора инвалида, обычно из той же тусовки, откуда вылез автор. Массовому читателю они не интересны и интересны не будут. Разумеется, можно включить механизм пропаганды, а то и навязать произведения очередного «гения и корифея» под угрозой прямых репрессий. Те, кто успел пожить в СССР, как я, хорошо знают, как это делалось. И делается. Но к литературе это не имеет никакого отношения. Не надо путать литературу и пропаганду. Чем очень страдают советские читатели моих книг. Они их искренне возненавидели и продолжают ненавидеть, как и должно было случиться. Я был к этому готов и отвечал им взаимностью. Писатель ведь всегда стремиться гармонизировать окружающую реальность.

Люди не распропагандированные, восприняли первую и последующие мои книги вполне адекватно. Не сказать, что на «ура»; очередей не видел. Но на них и не рассчитывал. Я не ставил себе задачу писать бестселлеры. В современной литературе много бестселлеров, но мало человеческого разговора. Заполняю пробел по мере сил. Читатели меня поняли, за что им большое спасибо. Русские стремительно умнеют. Пока интерес читателей есть, буду продолжать писать.

Последующие две книги "Записки бизнесюка" и "Последний хозяин" были изданы уже на средства читателей с помощью народного финансирования на краудфандинговой площадке "Планета". Как Вы нашли читателей, которые оказались готовы поддержать Ваше творчество финансово?

[Затягиваясь трубочкой] Продолжаем глумление и измывательство. Честным с читателями надо быть. Невелик секрет. Гипер-информационное общество, о котором я сказал выше, меняет взаимоотношение не только читатель-СМИ, но и читатель-писатель. Раньше автор сидел на троне. По принципу: вас много, а я один. У подножия ползали читатели, вознося властителю дум хвалу и почитая его плевок за орден. Те времена прошли. Теперь на троне сидит читатель, а у подножия ползают писатели. По тому же принципу: нас много, а он один. Читатель — гегемон. Правда, он этого ещё не понял. Мешает дымовая завеса в виде архаичного государственного и полу-государственного книгоиздания. Но уже потихоньку интуитивно осознаёт. Как проснётся окончательно — беда будет. Потому что Хозяин всё вокруг рассматривает исключительно с точки зрения своей пользы. Полезна ли ему данная книга? Бесполезна — в печь! Вместе с автором.

Приведу два примера. Сейчас издаётся огромное количество литературы «про Вову». В смысле, про Великую Отечественную войну. Полезна она или нет с точки зрения русского читателя? Война была почти 100 лет назад. Несмотря на гору книг, мы о ней не знаем ничего. Путаются в элементарных вопросах. Когда началась? Кто кому был враг, а кто союзник? Сколько погибло? Когда и чем закончилась? По всем вопросам многочисленные расхождения и разногласия. Боюсь, скоро русским это надоест, и они скажут: «Идите вы к чёрту с вашим Вовой! Без вас тошно». Это нехорошо. Но уже сейчас подобная литература раскупается весьма вяло; её навязывают пропагандой. Второй пример: издаётся огромное количество литературы церковной. А храмы пустые стоят. По праздникам народу много, а по полгода между ними жизнь едва теплится. К чему тогда груды книг? Боюсь, в какой-то момент русские могут решить, что леса сохранить полезней. Это, опять же, нехорошо. Но такова реальность.

Что до меня, то стараюсь быть полезным читателям. Не всем это по нутру; и далеко не все осознают свою же пользу. Это тоже реальность. Работаем над вопросом; есть успехи. Все мои книги принципиально доступны бесплатно в электронном виде. Не понимаю смысла слов «авторские права» в гипер-информационную эпоху. Думаю, это фикция. Фиктивным быть не хочу. Прочитав электронную версию, многие покупают бумажную с дарственной надписью. И поддерживают краудфандинг. Кроме того, я стараюсь распространить книги по городам и весям. Часто бесплатно. Не сказать, что в провинции народ более отзывчив; это миф. Но конкуренция там меньше. Наконец, самое главное: по мере написания мои книги выкладываются в социальных сетях. Волею судеб базой стал Фейсбук. И 4,5 тысячи френдов мне награда. Прирастаю читателями.

Вы часто повторяете, что являетесь русским писателем. Что стоит за этими словами?

Интеллигенция, является единственной социальной группой, чьи интересы совпадают с чаяниями народа. Кроме апелляции к широким массам, у нас ничего нет. Мы не силовая элита, не экономическая, не научная и не спортивная. Мы элита думающая и говорящая. Народ безмолвствует, а мы крякаем. Отчаянно рискуя докрякаться. Но человеческие зверушки говорят, пишут и думают, как это ни странно и ни смешно, на языке. Язык является главным критерием национальности. Его признаёт таковым даже Росстат. Если этого недостаточно, можно вспомнить А. С. Пушкина: «и назовёт меня всяк сущий в ней язык». Основоположник русской литературы прямо отождествил язык и национальность. И нам завещал: ведь цитированное стихотворение называется «Памятник».

Язык, например русский, рабочий инструмент литератора. Следовательно, писатель всегда национален. Быть вне-национальным он не сможет. Работа такая. [Выпуская колечко дыма] Вопрос лишь в том, а какой именно национальности пишущий на национальном языке? Язык можно выучить; инструментом овладеть. Научился ведь Штирлиц не только говорить, но и думать по-немецки. Делал успешную карьеру высшего штабного офицера. Но стал ли он немцем? Никак нет. Это шпион, способствующий поражению Германии. Немцам он страшный и коварный враг.

Следовательно, владение языком является необходимым, но не достаточным условием для национального писателя. Нужно что-то ещё. Что же? В своей книге «Частный человек» я дал определение русского интеллигента. Это человек:

а) Русский.

Не по этнической принадлежности, а по языку: знающий русский язык.

б) Образованный.

Интеллигент из крестьян без высшего (а то и среднего) образования — это к советским. Они, как известно, «университетов не кончали». Я не из их числа.

в) Гордящийся тем, что он русский и образованный.

Штирлиц хорошо знал и понимал немцев. Иначе он не смог бы эффективно шпионить. Но любил ли он их? Глупый вопрос! Он их ненавидел чистой и незамутнённой ненавистью. Будь у него атомная бомба, он бы с радостью взорвал её в центре миллионного Берлина, пожертвовав собой. У него нет ни одного друга-немца. Даже у самого последнего палача-кэгэбэшника друзья есть. В баньку сходить, на рыбалку съездить, водки выпить (можно совместить). А шпион сидит один-одинёшенек в баре «Элефант» и надирается шнапсом. О бесконечно милой Родине тоскует. Она его наградила. Дала орден, который он всё равно носить не сможет, да показала жену. Один раз и издали. Мол, не хулигань, а то больше не увидишь. Шпиону — шпионово. Иуд-то нигде не любят.

Мои слова о том, что я русский писатель, означают соответствие всем трём критериям. Я образованный русский и русских люблю. При этом я прекрасно знаю, что мы, русские — дураки и свиньи. Но любовь зла. Полюбишь и русского, коли русский сам.

Национальный интеллигент, соответствующий трём вышеуказанным критериям, работает на повышение для своего народа. Не потому, что он такой хороший, а просто вынужден. Он не хочет воевать, обогащаться, искать истину и строить стадионы. Он желает одного: чтобы народ жил лучше. Только тогда появится достойное количество потребителей его продукции — художественных произведений. Когда людям есть нечего или жить негде, они романы не покупают и в театры не ходят. Если им надо, как сейчас, работать 16 часов в сутки, чтобы не скатиться в нищету, читать им некогда. Чтобы автор был востребован, народ должен быть богат и иметь досуг. Нам, и только нам, интеллигенции, это выгодно. Национальная интеллигенция является единственной общественной силой, которая без оговорок «за народ». И я рад и горд, что принадлежу к ней.

В Ваших книгах встречается множество отсылок к нашему современнику, писателю и философу Дмитрию Евгеньевичу Галковскому. С чего бы Вы рекомендовали начать знакомство с его идеями и творчеством? И всем ли стоит это делать?

Я являюсь умеренным позитивным галковскоманом и утёнком невысокого ранга. Факты не скрываю и не раз подтверждал их публично. Менее известно, что в переписке я ко всем обращаюсь «уважаемый (-ая)», и лишь Дмитрия Евгеньевича Галковского (ДЕГ) титулую «многоуважаемый». Единственного.

Основная причина: на ДЕГ нет ценника. Он бесценен. Кто-то из французских философов сказал: если женщине предлагают деньги за секс, то с повышением цены она перестаёт ощущать себя проституткой и начинает чувствовать себя леди, которой дарят дорогие подарки. Просто этот мужлан ухаживать не умеет, оттого и деньги суёт. А так ничего мужчинка. Ещё чуть поломавшись, можно и согласиться. Или короче: у каждой женщины есть цена. Мысль верная, к сожалению, не только для женщин. Мы все имели несчастье видеть, как солиднейшие мужчины, даже властители дум, с лёгкостью флюгера публично меняли убеждения. Позавчера коммунист, вчера демократ, сегодня патриот — знакомая картина. И все такие борцы, несгибаемые… Мало того: однажды оборотясь на себя, я с ужасом понял, что и на мне висит ценник. Приклеили, а я и не заметил. Разумеется, я тут же с остервенением бросился его срывать. Видимо, тогда и стал писателем.

ДЕГ своих убеждений не менял. Сорок лет. Из 56 прожитых. На всех цена есть, а на нём нет. Его нельзя купить; только пытать или убивать. Это… страшно. В условиях тотальной советской (да и русской) подлости он выглядит монстром. Поэтому с его творчеством и жизнью рекомендую ознакомиться всем. Знать, что такой человек есть и так можно жить — уже счастье. А начать можно с его ЖЖ; с 2003 года. Дальше разберётесь.

Вы часто говорите о "высоком": остросоциальными вопросами и политикой пропитано не только Ваше творчество, но и страница в фэйсбуке, посты в ВК... Те, кто с Вами знаком, могут рассказать о Ваших политических взглядах, творческих проектах... но более личная информация оказывается в тени. Может быть, приоткроем завесу тайны? Расскажите, кто Ваш любимый музыкальный исполнитель? Какое блюдо, на Ваш взгляд, самое вкусное? Может быть, даже поделитесь с читателями рецептом?

Считаю, что у писателя должны быть интересны книги, а не цвет его трусов. Я скучный и скрытный человек с мизерабельной внешностью. Страдаю агорафобией (боязнью толпы); склонен к замыканию в собственной раковине (или башне из слоновой кости, если угодно) и образованию сверхценных идей. Моя личная жизнь гетеросексуальна, и потому пресна и никому не интересна. Читайте книги!

Поскольку мне на правое ухо в детстве наступил слон, а на левое медведь, слушать могу что угодно. Например, перемежать Бетховена с группой «Рабфак», приправляя Тимуром Шаовым и заполировав «Ленинградом». Как Вам коктейльчик? Кстати, рекомендую.

Рецептов создал два. Первый: шпроты с кислой капустой и чёрным хлебом. Изумительно. И безотходно: банку шпрот надо опрокинуть в тарелку с капустой, чтобы масло стекло. Второй: рыба с горчицей. Когда жарите обычную рыбу, например минтай или треску, в масло на сковородке добавьте немного горчицы. Мне обычно хватает половинки ножа, но попробуйте по вкусу.

Сейчас на Планете идёт новый краудфандинговый проект по изданию книги "Частный человек 2". Получается своеобразная петля: первая часть книги когда-то была принята в штыки, Вам сулили провал и забвение... теперь же деньги на её продолжение присылают читатели...

[Затягиваясь трубочкой и выпуская колечко дыма] Угу, петля Нестерова, она же мёртвая. Мало присылают. Но по порядку. Никакого принятия моей первой книги «в штыки» я не видел. Были бессильные ругательства в стиле: «да как он может!». Возник даже мем «бред Чувиляева». В ответ я, покуривая трубочку и покачиваясь в креслице, предложил бред и кощунство опровергнуть. Люди взялись рьяно. У ряда читателей желание уконтропупить Чувиляева не исчезло до сих пор. Продолжают копать, что радует. Прошло 3 года. Никто ничего не опроверг. Зато некоторые докопались до смены позиции. В стиле: «трактовка событий у Чувиляева оригинальная, но, видимо, она тоже имеет право на жизнь». Люди ёжатся, и я их понимаю. Возник даже мем «Чувиляев как всегда прав». Но дело не в мемах. Главное: мои книги читателей явно задели. Заставляют копать самостоятельно. Что и было моей целью, открыто заявленной на первых страницах.

Выше я сказал, что русские стремительно умнеют. Это так, но не надо забывать об очень низком старте. Допустим, Вам сообщили, что некая биржа выросла на 1000% в год. Много это или мало? А всё относительно. На нью-йоркской фондовой бирже так не бывает: там и 3% роста — большая новость. На московской бирже 1000% не было, но 500% было. Во времена гиперинфляции. А вот для биржи Зимбабве 1000-1500%-й рост является нормой и наблюдается из года в год. Потому что там инфляция ещё выше.

С точки зрения политики и культуры СССР 1980-х и РФ 1990-х — это Африка. Зимбабве. Проще говоря, страна дураков и не пуганых идиотов. В том не только наша вина, но наша великая беда. Русские это северные тугодумы; народ сам по себе глуповатый. А тут ещё государство десятилетиями убивало и бросало в тюрьмы умников. Для остальных во всю мощь государственной пропаганды трудилось «министерство народного затемнения». Тут не обижаться на страну дураков надо, а восхищаться, что хоть кто-то относительно умный выжил. Русские — великий народ. За прошедшие четверть века поумнели сильно, чему немало способствовало развитие Интернета. Президента-алкаша над нами ставить уже не решаются. Спортсмена пока терпим. Но лиха беда начало.

Успехи не отменяют низкого старта. К сожалению, Россия по-прежнему остаётся страной дураков, хотя уже и не идиотов. Протестовать и даже бунтовать русские научились. Но с социальной солидарностью; умением добиваться позитивных общественных изменений содержательным и созидательным трудом пока затык. Что ни делает дурак, всё он делает не так (пословица). Потому что русские пока в упор не видят, зачем нужна культура. Про необходимость армии, полиции, религии, банков и стадионов — понимают. Постепенно начали осознавать пользу университетов (когда нам Академию наук разогнали). Но про культуру пока ни ухом, ни рылом.

Что снова не наша вина, а наша беда. Выше я сказал, что национальная интеллигенция, и только она, «за народ». Но Россия — удивительная страна: русская культура умудрилась свой народ предать дважды! Первый раз в XIX веке.  По мере развития, великая русская литература всё более отчуждалась от великого русского государства. Хотя до последнего среди литераторов было много аристократов. Но они уже были настроены против своего государства и не считали себя его частью. Результат: кто в 1917-м сверг русского царя? Может, пьяные солдаты или нанюхавшиеся кокаина матросы? Нет! Это сделали Милюков и Гучков; интеллигентные люди. Второе предательство в веке XX, в советское время. Что говорила советская литература русским? «Паши на производстве и в колхозе, ур-род! Желательно бесплатно. По первому приказу надень шинель и бегом на пулемёт». Какое уж тут «за народ». Результаты известны.

В самом конце XX века едва не случилось предательство третье. Когда у русских путём приватизации-прихватизации-дегенерации отбирали нажитое кровью и потом поколений предков — где была культура? А она танцевала: карнавализьм-постмодернизьм-швобода. Слава Богу, русские в тот момент на советскую культуру забили. Советским в России не верят, и уже не будут верить никогда. Что прекрасно.

Проблема в том, что народ в тонкости не входит и не должен. Вместе с советскими он не верит и русским писателям. Считает нас либо чудиками, городскими сумасшедшими, либо предателями, вроде Алексеевич. Что очень плохо. Повторяется XIX век: власть отдельно, культура отдельно, народ тоже отдельно. Отчуждение от власти мы, писатели, как-нибудь переживём, чай не впервой. Но отчуждение от народа — это для национального писателя катастрофа. К сожалению, я её чувствую на своей шкуре. Люди книжки читают; хмыкают одобрительно. Но копеечку на краудфандинг дать жидятся. Пока не достоин я, видимо, их трудовой копеечки.

Как с этим бороться? Просвещением! Лишь оно способно из дурака сделать умного. Хотя и далеко не сразу. Но я неисправимый оптимист.

Какие планы у Вас на будущее?

[Выбивая трубочку] Искренне надеюсь, что русские ещё немного поумнеют. И нам таки забредёт в голову идея социальной солидарности. Передо мной два ярких примера; две петиции. Подписываю я довольно часто; даже личной благодарности удостоился. Первая: против передачи РПЦ Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. В 2015 году я подписал её; тогда безобразие удалось остановить. Как известно, в начале 2017 года губернатором-мэром города было принято решение собор отдать. По старой советской традиции скандальный документ датирован 30 декабря 2016-го. Но узнали мы о нём только когда пришли в себя после праздников. Что немедленно вызвало возмущение общественности и возобновление протестной активности. Петиция пришла мне снова. Но подписывать её я, видимо, не стану. Отнюдь не потому, что моя позиция изменилась. По-прежнему считаю, что РПЦ, захапывая музеи и земли, творит безобразие и беспредел. И Господь их накажет, причём по историческим меркам скоро. Но у меня вопрос к жителям Санкт-Петербурга: «Ребята, а вы в тот музей ходите»?

Что туда водят иностранцев и туристов из других регионов России — понятно. Но этого мало для содержания огромного (одно отопление каменной громады чего стоит!) здания в петербургском климате. Санкт-Петербург — мегаполис миллионов на 5, с приезжими так и на все 6. Сколько из тех 5 миллионов хотя бы раз в год бывают в Исаакиевском соборе и приносят трудовую копейку на его содержание? Тысяч 5; от силы 10. Это 0,1% населения города. Ребята, это не серьёзно. Музей вам не нужен. Вы это демонстрируете властям из года в год. Но свято место пусто не бывает — нашёлся хищник и отобрал. Теперь плачьте с петицией. А пожертвовать копеечку в фонд помощи музею слабо? Жаба душит? Ну и сидите с ней в обнимку у телевизора; смотрите, как попы музей обживают. Не нравится? А мне жлобство русских не нравится. Совсем.

Вторая петиция как раз про телевизор; смешная. Она против новогодних развлекательных передач. Мол, достали 60-70-летние артистки, хлопающие старыми сиськами. И артисты-гомосексуалисты того же возраста. Не подпишу. Хотя мне тоже глядеть противно; я и не смотрел. Но у меня вопрос: «Ребята, а что вы сделали для поддержки артистов молодых и талантливых»? На той же «Планете» куча музыкальных творческих проектов; есть очень интересные. Но успешны лишь 15-20% из них; на остальных русской щедрости и широты души не хватает. Жаба душит! Ну и сидите с ней в обнимку; смотрите в новогоднюю ночь на сдувшиеся силиконовые сиськи и педерастические кривляния.

Кто, по мнению авторов петиции, должен исправлять ситуацию? Творческие союзы? Там заправляют те 60-70-летние (у писателей ещё и 80-летние), которые в праздник нам свои прелести демонстрировали. Реформирование для них — это «пчёлы против мёда». Так не бывает. Пасечник, чтобы соты добыть, приходит в кольчуге и с дымарём. Иначе зажалят насмерть. Может, реформировать возьмётся добрый государственный дядя? А ему зачем? Государство действует по трафарету. Хотели праздник — устроило. Как просили. А могло бы и «Свинарку и пастух» с «Весёлыми ребятами» на всю новогоднюю ночь залудить. А то и «Викинг». Или «Лебединое озеро» (где-то я это уже видел).

И потом: с чего вы взяли, что государство доброе? Это национальное государство к своим доброе. А для нас, русских, оно уже 100 лет, как оккупационное. Конечно, по сравнению с 1930-ми и даже 1980-ми режим сильно смягчён. Но суть осталась прежней, и надеяться на государство русским глупо. Поддержать национальную интеллигенцию и национальную культуру мы должны сами. Не хотите кормить свою культуру — будете кормить чужую. Я мечтаю, чтобы в ближайшем будущем русские это поняли.

Вопросы подготовила Валерия Лисичко

В рамках проекта #ПризваниеПисатель ( #БродячаяЛисица )