Издание книг при полном запрете пропаганды ЛГБТ

Новый закон о полном запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, педофилии и смены пола поставил игроков издательского рынка в сложное положение.

Как в новых условиях ограждать читателей от запрещенной информации, издавать книги и не попасть под наказание, предусмотренное новым законом, – ясно не до конца. Приглашенные спикеры пробовали разобраться в этом вопросе.

«Надо говорить о будущей правоприменительной практике и о том, как избежать побочных последствий. Первое из них – не создавать «запретный плод». Нужен экспертный орган, который будет рассматривать каждый отдельный случай возникновения проблемы. В него должны войти лингвисты, психологи, юристы, издатели и т.д. Может быть, этот экспертный совет стоит организовать при Департаменте гос. Поддержки периодической печати и книжной индустрии Минцифры. У него должны быть четкие полномочия, он должен быть эквивалентен надзорному федеральному органу», – считает директор Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля Дмитрий Бак.

Вали Енгалычев, профессор, руководитель Научно-исследовательского центра судебной экспертизы и криминалистики КГУ им. К.Э. Циолковского отметил, что его скорее пугает перспектива создания экспертного совета с «четкими полномочиями»: «Обсуждение десятков, сотен проблемных текстов приведет к остановке книгоиздания. Если нужен совет, пусть он нарабатывает «кейсы», прецеденты, а не занимается тотальной проверкой. Экспертиза текстов может быть как досудебная, так и судебная. Есть и фрагменты, не поддающиеся редактированию, которые нужно будет только удалять. В случае же судебной экспертизы, если текст уже был обнародован, выводы эксперта будут категоричными – есть нарушения закона или нет. Такой текст дополнительному редактированию не подлежит. У нас работа по экспертизе идет уже много лет. Можем назвать множество книг, прошедших у нас экспертизу, и затем благополучно изданных».

Относительно того, что можно считать пропагандой, Енгалычев подчеркивает, что, понятия «пропаганды» «демонстрации» не идентичны. Пропаганду выявляют люди, а не компьютерные программы или искусственный интеллект.

Генеральный директор издательства «Эксмо» Евгений Капьев отметил, что в первую очередь издателей волнует обратная сила закона. Как поступать с уже выпущенными изданиями? Книга, вышедшая в свет и поставленная в магазин до принятия закона и проданная покупателю, нарушает закон?

«Тематика, связанная с гомосексуальностью, интересует молодёжь. Запрещая продажу, мы прямиком отсылаем ее на пиратские ресурсы. Посещаемость иностранных пиратских ресурсов за III квартал 2022 – 300 миллионов посещений. К чему это дальше может привести? Появятся русскоязычные издатели в Израиле, в Прибалтике, они будут издавать, люди будут доставлять сюда в чемоданах, как раньше. Эти книги будут мегапопулярны. Хорошо бы в рамках правоприменения учитывать реалии XXI века. Сейчас информация по-другому работает. Экспертный совет нужен не для того, чтобы оценивать каждую книгу, а чтобы выработать четкие рекомендации. Пока мы планируем направлять все спорные книги на экспертизу. Да, это увеличит себестоимость книг, увеличит сроки рассмотрения. Но даже если внутренний эксперт разрешает какую-то книгу, он не аккредитован Минцифрой», – считает Капьев.

По мнению Алексея Ильина, генерального директора ИГ «Альпина», новый закон выявил несколько групп проблем, первая из которых – неясность критериев. Что разрешено, а что запрещено?

«Непонятны границы. Есть квир-литература – она вся «про это», с ней все понятно; но ее менее 1%. А есть литература, где ЛГБТ-тематика проходит 4-5 планом. Русских авторов в каких-то деликатных случаях приходится уговаривать корректировать текст, зарубежные авторы и издатели жестко отказываются это делать. И им проще вообще отказаться. Вымывается зарубежный ассортимент, а у нас его 70%», – комментирует он. Кроме того, сейчас много контролирующих органов, которые могут наказывать: Роскомнадзор, МВД, Роспотребнадзор. За одну и ту же книгу издательство могут наказать неоднократно.

Однако критерии оценки находятся в разработке. Так, Роскомнадзор подготовил проект приказа о критериях ЛГБТ-пропаганды в интернете.

«У нас 100% литературы переводной. На моей практике зарубежные правообладатели редко соглашаются с каким-то даже минимальным цензурированием или с изъятием каких-то фрагментов. Когда речь идет о каких-то серьезных исследованиях, многие правообладатели запрашивают на согласование перевод», – комментирует руководитель импринта АСТ «Лёд» Павел Костюк.

Марина Кадетова, главный редактор издательства «КомпасГид», отметила, что оживленные обсуждения нового закона напомнили ей принятие в 2010 году ФЗ №436 «О защите детей от информации, вредящей их здоровью и развитию». Издатели точно также не понимали, как с этим работать, как это применять. Спустя годы они выработали (были вынуждены это сделать) свои схемы работы. Однако идея возникновения экспертного совета по ее мнению – «дикая», потому что цензура усложнит все процессы, увеличит сроки издания книг.

«Сейчас нам тоже нужны какие-то пояснения что с этим делать. Придется как-то разбираться. Мы не можем просто закрыть глаза и сказать, что этого не существует. Если издательство сомневается, если есть просто упоминание – можно поставить дисклеймер, что в данном произведении есть упоминание отношений, противоречащих традиционным ценностям РФ. Хоть в таком виде это издателю позволит отсечь сразу аудиторию, которая это не хочет видеть в книгах», – считает спикер.

Журналист, писатель Павел Басинский привел в пример фрагмент из дневников Льва Толстого, который сейчас мог бы попасть под запрет. Не ясно, считает он, как писать биографии Оскара Уайльда, Георгия Иванова, Николая Клюева.

«Очень важно понимать, что традиция – не статичная вещь. Во времена Шекспира женские роли играли мужчины. Это было традиция, а потом традиция поменялась. Только полемика с традицией обеспечивает прогресс. Довольно странно говорить о неких «традиционных ценностях». Бак упомянул Платона. Это один из столпов, на котором держится вся наша цивилизация. А вещи, говоря современным языком законодателей, он пропагандировал весьма крамольные. Нам всем важно помнить, что, борясь с чем-либо, мы прежде всего боремся с этим в самих себе», – убежден писатель Александр Снегирёв.

Директор департамента по развитию контента «ЛитРес» Евгений Селиванов обратил внимание на специфику работы систем самопубликации и самиздата в целом: «Нужны или очень чёткие формальные критерии, позволяющие принять решение об отказе в публикации, или признать, что рынок самиздата надо регулировать как-то иначе. Площадки самиздата – показатель, какой книжная индустрия станет послезавтра. Затормозить ее развитие из-за проблем с ЛГБТ-контентом – значит затормозить развитие всей индустрии».

Главный редактор журнала «Университетская книга» Елена Бейлина считает необходимым ввести исключения в новые законы, чтобы биографические, исторические, научные и образовательные издания, попадающие под запрет, трактовались как исключение. Сейчас подобная смягчающая мера действует на запрет изображения нацисткой символики, если в этом нет пропаганды или оправдания нацизма.

Анна Бессмертная, руководитель юридической службы издательского сервиса Rideró, подчеркнула, что для издательской сферы очень важны три закона: ФЗ «О защите детей от информации», «О защите прав потребителей» и «Кодекс РФ об административных правонарушениях». Прогнозировать будущее очень сложно, однако писатели и издатели уже сейчас активно занимаются самоцензурой: «Да, мы будем ужесточать проверку книг перед публикацией. Мы не понимаем, что можно, что нельзя. Мы не понимаем, где лежит грань между традиционностью и нетрадиционностью. Самоцензура будет приводить к тому, что крупные издательства и крупные книжные сети пойдут по пути консервативного подбора портфеля. Я не сомневаюсь, что эксперты обладают огромным опытом. Но когда мы говорим, что кто-то будет решать – издавать эту книгу или нет, мы движемся в сторону цензуры».

Директор департамента по стратегическим коммуникациям ИГ «Эксмо-АСТ» Екатерина Кожанова отметила, что на фоне всех запретов нужно активно пропагандировать традиционные ценности.