Маргарита Леонтьева: «Четыре табу для учебника будущего»

На вопросы о будущем учебной литературы отвечает главный редактор издательства «Просвещение» Маргарита Романовна Леонтьева.

— Маргарита Романовна, каким будет школьный учебник через десять–пятнадцать лет?

— Я не знаю. Можно, конечно, что-то придумать, оттолкнувшись от своих профессиональных наблюдений, представлений о предмете, но вряд ли достоверность таких предсказаний будет высока. На полках нашей издательской библиотеки можно найти массивные, давно отслужившие свой век учебники и тридцатилетней давности, и полувековой, и много старше. И когда держишь в руках эти книги, сравниваешь с их аналогами последнего поколения, то понимаешь, что учебник – это живое искусство. А оно непредсказуемо. Поэтому мне проще будет сказать, каким не будет и каким не должен быть учебник в принципе.

Первое – и это совершенно очевидно – он не должен быть одиноким. Далеко не всю информацию – дополнительную, систему обработки учебного материала, набор заданий для учащегося и многое другое – следует во что бы то ни стало объединять под одной обложкой. Ну а какие рядом с главной книгой и вокруг нее появятся пособия, книги-попутчики, помощники, это уж пусть решает жизнь.

Второе – учебник не должен отражать личную позицию автора. Ну не нравится мне, автору ультрасовременного курса по физике, теория относительности Эйнштейна! Но это не значит, что ее не будет в предлагаемой мной версии учебника. Так что и геометрия Лобачевского, и теория Вернадского о ноосфере и биосфере, и экономические воззрения Гайдара – все это обязательно должно войти в плоть нашей «школьной библии» по геометрии, биологии, истории и экономике, независимо от личных вкусов и при-страстий составителей. И важный момент: в тех пропорциях, которые не наносят ущерба всему остальному содержанию курса.

Третье. Учебник не должен быть написан «суконным» языком, наоборот, он должен быть написан на хорошем, ясном русском языке, до-ступном детям того возраста, на который книга рассчитана. Только тот, кто владеет искусством увлекать свою аудиторию, может создать действительно полезное произведение для школьников. Вспоминаю историю, которая случилась со мной лично в середине 1970-х годов. Академик Лев Семенович Понтрягин после памятной многим «великой математической революции», когда учебник по геометрии А.Н. Колмогорова был отвергнут школьными учителями, выступил с заявлением о том, что сам напишет «геометрию для школы». Но не смог этого сделать. Понтрягин написал блестящее пособие для высшей школы. Мало того, он сам это понял и отдал свое сочинение вузам. Это к тому, что написать достойно математику для шести-, семилетних детей способен далеко не каждый методист или ученый, а лишь тот, кому Бог дал такой особый дар.

Четвертое. Учебник не должен пре-вращаться в аппарат отработки полученных ребенком знаний: учебник – это не тренажер, а школа – не конвейер для штамповки социальных адаптантов, правильных людей, которыми удобно управлять. Дрессировка по ЗУНовской схеме и все, что с ней связано в наших методиках, должно быть без сожалений отброшено в пользу гуманной педагогики сотрудничества и предельно уважительного отношения к личным задаткам и устремлениям ученика. Авторы «книг будущего» предъявят своему читателю самый многообразный спектр приемов и форм учебной, в том числе самостоятельной, творческой деятельности и обязательно оставят детям возможность для выбора.

Само собой, снимая с полки раритеты прошлых лет, отлично понимаешь, что учебник никогда уже не будет напечатан на серой бумаге, с бледными рисунками и устаревшими типами заданий. Вот, наверное, и все о том, каким не должен быть учебник.

— В Финляндии лет десять назад возникла удивительная ситуация, ЧП национального масштаба, когда полиграфисты не успели обеспечить школьников учебниками к началу сентября. И тогда учителя решили работать по научно-популярной периодике, чьи тиражи в итоге резко возросли из-за повышенного спроса педагогов. Сколь ни странно, результат эксперимента получился более чем обнадеживающий. Следует ли из этого, что учебник со временем, возможно, будет вытеснен из школы более свежими, «горячими» и злободневными носителями знаний?

— Я расскажу эпизод из нашей школьной истории. Был переломный для России 1991 год. В Гособразования, где я тогда работала, пришли письма авторов учебников по «Истории СССР», в которых они убедительно просили прекратить тиражирование их учебников. Издательство «Просвещение» и Гособразования оказались тогда в очень сложной ситуации: страна оставалась без учебников истории. Больше того, вопрос стоял об исключении (впрочем, конечно, временном) этой дисциплины из учебного плана, ведь ведомство, конечно же, пошло навстречу авторам, сочтя их аргументы абсолютно обоснованными.

И вдруг никому доселе не известные учительницы Жарова и Мишина из Херсона присылают практически то, что нужно, – учебник по истории Новой России. Мы вызвали их в Москву, свели с учеными большой академии, чтобы срочно доработать рукопись. И фактически этот случайный, исторический (поистине!) учебник спас образование. Правда, в течение целого года, пока он совершенствовался и печатался, учителя все равно преподавали актуальную (по современному периоду) историю, пользуясь вырезками из ежедневных газет.

— Значит, в экстренных ситуациях учителя способны обходиться без учебника, да и ученикам порой полезнее работать по первоисточникам, на стыке с жизнью, порождающей больше вопросов, споров и умений само-стоятельно справляться с повседневными бытовыми головоломками?

— Учителям это, безусловно, под силу, но такая суперстрессовая ситуация ставит под удар наших детей. У школьника должен быть четкий ориентир – куда он идет, что его спросят на экзамене. А у общества должна быть уверенность в гарантированном результате. Но ученик будущего, без сомнения, будет работать (и теперь уже работает) и с альтернативными источниками информации – документами, законами, разного рода статистикой, научными трактатами... И все же, полагаю, что учебнику альтернативы нет. Он заключает в себе и дорогу, и маршрут движения, и представляет собой очень тонко, филигранно сбалансированное, структурированное произведение культуры человеческой, а значит, будет оставаться главной книгой школьника в любой стране и еще очень-очень долго.

По материалам [2] информационного бюллетеня «Просвещение»