Эта книга написана 25 лет назад, впервые опубликована в России в 1990 году, но и сегодня она поражает смелостью и независимостью суждений, остротой авторского взгляда и глубиной мысли. На протяжении многих лет в советском литературоведении насаждался культ Маяковского [1] – «лучшего и талантливейшего» поэта страны победившей Революции. Из Маяковского еще при жизни сделали памятник, который с годами покрылся толстым слоем хрестоматийного глянца. В читательском сознании это вызывало разные чувства – от восторженного поклонения до упрямого сопротивления и отторжения творчества поэта.
В постсоветский период Маяковский был «сброшен с корабля» вместе со многими другими атрибутами Страны Советов. Делегендаризация образа певца Революции произошла в спешке, без глубокого литературо-ведческого и психологического анализа его жизни и творчества.
Талантливая книга Ю. Карабчиевского – это именно такой анализ, свободный от привычных представлений и штампов. Это книга-вызов, которая и сегодня раздражит, возбудит и подтолкнет к спору как поклонников творчества поэта, так и его критиков. При всей эпатажности, скандальности работы Карабчиевского – этих неизбежных спутниках любого развенчивания мифов и ниспровергания кумиров – автор необыкновенно убедителен. Убедителен, потому что, выполняя свою очистительную работу, основывается, в первую очередь, не на фактах жизни поэта, не на легендах и мифах, которыми обросла его биография, а на поэтических текстах Маяковского, справедливо полагая, что поэт не солжет там, где слукавит, солжет человек. Именно так строит свою аргументацию автор книги. Вслед за ним и читатель постепенно убеждается в том, что первый поэт тоталитарной эпохи не по принуждению, а исключительно по собственной воле служил не столько Революции, сколько власти и «дал этой власти дар речи». Но так и не смог при всем мастерстве и таланте выразить свое время, как это смогли сделать Платонов, Булгаков, Замятин, Пастернак, Ахматова, Зощенко...
Отдельная тема книги – воскресение, реинкарнация Маяковского в творчестве других известных советских поэтов, которые, по резкому, но точному замечанию Карабчиевского, заимствовали одну важнейшую способность своего прародителя: «с такой последней, с такой отчаянной смелостью орать верноподданнические клятвы, как будто за них – сейчас на эшафот, а не завтра в кассу...»