Издатели рассказали, как, по их мнению, должен работать закон, призванный защищать детей от «опасной» информации.
29 декабря 2020 года исполняется 10 лет федеральному закону 436, введшему четырехступенчатую возрастную маркировку информационной продукции и доставившего немало хлопот издателям и книготорговцам. Секс (тем более, не дай бог, нетрадиционный), наркотики или нецензурная брань требуют по этому закону маркировку 18+, но что за подростковая книга без этих тем? А сколько претензий от родителей, почему маркировка 0+ стоит отнюдь не на книгах потешек и колыбельных…
27 октября на заседании президентского Совета по культуре и искусству председатель думского Комитета по культуре Елена Ямпольская резко высказалась против существующей системы возрастных рейтингов. И завершила свое выступление следующим образом:
«Нам удалось принять пока в первом чтении законопроект, который оставляет для произведений литературы и искусства одно-единственное строгое отсечение – «18+». Регламентации для этого отсечения должны быть строгими и ясными, потому что очень многое вредоносное уже запрещено нашими законами в области информации. Наказание за нарушение маркировки «18+» тоже должно быть неотвратимым, а все остальные маркировки, на мой взгляд, должны стать рекомендательными. И я очень надеюсь, что, невзирая на сопротивление большого числа «дремучих охранителей», по вашему выражению, Владимир Владимирович, нам удастся этот законопроект довести до основного и окончательного чтения».
Мы опросили издателей, библиотекарей и других неравнодушных к этой теме людей, разделяют ли они убеждение г-жи Ямпольской, что закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» должен быть переписан подобным образом, когда это, по их мнению, случится и как они в целом относятся к этому закону? В первой части – ответы издателей и директора «Радио книга».
Дмитрий Яковлев, «Бумкнига»
Я полностью за доработку закона, а лучше его отмену.
Что касается маркировки «18+» – я считаю, что нужно более четко прописать, что же является вредной информацией. Плюс мне как издателю нужны четкие разъяснения – где должен стоять этот знак? Сейчас мы его размещаем рядом со штрихкодом на задней стороне обложки. Некоторые сетевые магазины настаивают на том, что знак должен стоять на передней обложке.
Я разделяю надежду, что закон можно будет доработать.
Яна Грецова, руководитель редакции Издательства "Никея"
Закон с обязательной возрастной маркировкой принес нам как издателям немало хлопот. Мы не раз вставали в тупик, раздумывая, к какой возрастной категории отнести книгу, особенно в категории +6 и +12. Шаг в шесть лет для детского возраста слишком велик: собирающегося в школу шестилетку и стоящего на пороге пубертата подростка разделяет целая пропасть, а возрастная группа, исходя из существующей системы, у них одна. Но и плодить более мелкую градацию, на мой взгляд, не имеет смысла. Ведь список тем, ограниченных законом для того или иного возраста, очень условный. "Никея" - христианское издательство, и нам, например, представляется нормальным говорить с детьми на тему смерти и будущей жизни, начиная с раннего возраста. Сейчас мы готовим к изданию прекрасную сказку, первая сцена которой разворачивается... на кладбище. Это очень светлая, атмосферная, полная волшебства сказка учит ребенка тому, что каждый добрый поступок, даже обращенный к людям уже ушедшим, имеет значение и силу. И для конкретно этой книги отсутствие возрастной маркировки на обложке было бы идеальным выходом, ведь родитель при выборе книги руководствуется в меньшей степени цифрой в кружочке, а в большей – именем автора, обложкой и иллюстрациями, культурой издания и репутацией издательства.
В целом старые добрые рекомендации "Для детей младшего школьного возраста", etc. представляются мне удобной и понятной навигацией для читателей, книготорговцев и библиотекарей. И предложение оставить единственное ограничение 18+, сообразное с общероссийским законом о достижении совершеннолетия, мне видится вполне разумным, особенно если издатель получит возможность по собственному усмотрению уточнять читательский адрес книги.
Екатерина Каширская, издательство "Пешком в историю"
Для нашего издательства такой поворот событий ничего не решит. Мы как должны в данный момент вычеркивать из книги главу про Оскара Уайльда, так и будем должны продолжать это делать:(
Так что здесь для нас ничего не поменяется.
Алина Дальская, шеф-редактор издательства «Настя и Никита». (Магазин «Я люблю читать»)
Я только сегодня вычеркнула из книжки фразу "Йо-хо-хо! И бутылка рома!", которую в оригинальном авторском тексте планировала распевать девочка-героиня, когда вырастет и станет матросом. Потому что за нее нас можно было бы привлечь по полной, так как упоминается алкогольный напиток. Фразу мы с автором заменили на "Пятнадцать человек на сундук мертвеца". Покойников по закону можно.
Идея, что от упоминания алкогольного напитка дети в будущем непременно сопьются, абсолютно бредовая, конечно. Как будто дети не видят алкоголь в магазине, дома, в кафе... Конечно, лестно предположить, что именно книга имеет такое огромное влияние на ребенка, что везде ничего страшного, а вот в книге – это уже ни в коем случае, слишком травмирующее для неокрепшей психики, так сильно общество рисковать не может, чтобы ребенок увидел слово "ром" в печатном виде. Ну серьёзно?
Это кроме той очевидной вещи, что многие детские классические произведения под этот бред попадают. Несколько поколений на них выросло, в том числе наверняка и авторы этой странной идеи с маркировкой. Но я совершенно уверена, что если они сейчас и пьют, то точно не из-за того, что много лет назад читали приключенческую повесть про пиратов.
Я думаю, что любой книгоиздатель в принципе не рад всем этим играм с маркировкой.
Когда ее только ввели, многим издательствам силами сотрудников пришлось вручную приклеивать эти этикетки на нескольких тиражах, которые были отправлены в типографию до введения маркировки, а в продажу должны были отправиться уже с ней. Кто-нибудь представляет себе, какой это труд – наклеить на каждую книжку этикетку вручную?
Маркировка может быть, конечно, но как рекомендация издателя читателю, какой возраст он видит для этой книжки наиболее подходящим. Но я не понимаю, зачем непременно это надо жестко регламентировать под угрозой "неотвратимого наказания". Рекомендательный подход понятен и выгоден самому издателю, без всякой обязаловки. Ведь никто не заставляет нас давать краткое описание, "о чём эта книжка" на задней обложке, но мы понимаем, что читателю так удобнее и проще принять решение, нужна она ему или нет.
Мы и так зарегламентированы по самые уши, всё у нас расписано так, что шаг в сторону – расстрел. Размер шрифта, интерлиньяж, размер полей, процент цветности фона... У коллег сняли с продажи книжку, потому что там расстояние между буквами было на доли миллиметра больше, чем допускают нормы. Книжка была переводная и просто напечатана так же, как европейский оригинал. Но там это всё было нормально, а у нас почему-то надо непременно читателя защитить. Зачем? Если читателю неудобно читать, он просто не купит эту книжку, это его право. Но вышло так, что весь тираж ушёл под нож, а это большие финансовые потери.
Я думаю, что лучший вариант для книг – это минимум ограничений и регламентаций. Уж кто-кто, а читающие книги люди очень даже в состоянии самостоятельно определиться, что нужно (или не нужно) им или их ребёнку. Люди, читающие книги, не нуждаются в ограничивающей опеке. А лучший вариант для ребенка – доступ к абсолютно любой книге, какую ему только захочется прочесть. Надо отдавать себе отчет, что на фоне доступа к абсолютно любой информации в интернете вся эта гиперопека именно книгоиздания, которое и так последние десятилетия не процветает, – просто абсурд.
Наталья Эйхвальд, издательство "Пять четвертей"
Надо сказать, что главная проблема маркировок в том, что читатель/родитель очень часто воспринимает цифры 0+, 6+, 12+, 16+, 18+ как руководство к действию. Хотя для любого издателя, да и читателя очевидно, что между 6+ и 12+ – пропасть. И тут бы уместнее обращать внимание на классические рекомендации, которые есть в каждой книге: "для младшего школьного возраста" или, скажем, "для юношества". В таком виде определение читательского адреса было всегда, и до введения 436-го закона. Но сегодня очень часто издательство сталкивается с тем, что проект выходит на рынок, имея маркировку «0+», но при этом читательский адрес "для среднего школьного возраста". Согласитесь, что родителю от этого только сложнее. А с подростковыми книгами ситуация может быть еще более критичной: на книгу для среднего школьного возраста может встать маркировка 16+, только потому что там натуралистично описывается буллинг. Как с этим быть?
Егор Серов, директор «Радио книга»
Во время рождения этого закона я делал «Детское радио». И тогда ездил в офис к Мизулиной – обсуждали этот закон. Я был изначально против. Была удобная и понятная маркировка: «Для младшего школьного возраста»… и т.д.
Секс (тем более, не дай бог, нетрадиционный), наркотики или нецензурная брань требуют по этому закону 18+, но что за подростковая книга без этих тем? – это вопрос неоднозначный. Всё дело в определении: что такое подростковый возраст?
Поясню.
Существует так называемая периодизация детских возрастов. И это, кстати, был еще один момент, по которому я высказывался на обсуждении закона против.
Отсечки по годам таковы: 3-7-13-17. Это связано с тем, что дети – это не маленькие взрослые (100 раз говорил и писал об этом), а совсем другие люди. Для простоты понимания их можно считать инопланетянами. Причём один и тот же ребенок в периоды так называемых кризисов становится ДРУГИМ человеком. Он был с Венеры. После 7 лет – с Марса…
Однако дети, пусть и инопланетные, – живые. Они не переключаются тумблерами. Поэтому в психологии существует понятие зон ближайшего развития. Это очень понятно. Кто-то развивается быстрее, кто-то медленнее. Поэтому цифры отсечек «+» не могут быть точными. Они должны учитывать индивидуальность.
Но эта тема тихо заглохла тогда сама по себе, потому что удалось убедить законодателей, что «плюсы» есть рекомендательная норма, т.е. они должны приводиться ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ, а не для детей.
Я тогда рассказывал, что для того, чтобы шестилетки слушали одну из программ, я её (13 лет назад) специально назвал «Для тех, кому за 7». (Это несколько другая, но тоже понятная тема).
Смысл этого закона был извращён. С помощью наказаний (штрафов) стали следить за РЕКОМЕНДАТЕЛЬНОЙ нормой, извратив смысл.
По поводу претензий от родителей – родители все разные. И чаще всего они вообще ничего не понимают в детской психологии. Пассаж «а сколько претензий» не может быть основанием для сколь угодно серьёзного обсуждения.
Ещё нюанс: как издатели маркируют книги этими «плюсами»? Жёсткого алгоритма нет. Он есть только для продукции «18+». Но издатели сами мало что понимают в детской психологии. И упрекать их в этом, видимо, не стоит.
Но стоит упомянуть, что в очень большом числе переводных книг для маленьких детей приводится информация, которая претит нашей культуре, ставит ребенка в небезопасное психологическое состояние. Это тоже отдельный и очень большой вопрос. Вопрос о нравственности бизнеса – сам по себе большой (хотя у нас не говорят об этом), а о нравственности книжного бизнеса – он ещё и культурологический, и моральный и пр.
Заседание президентского Совета по культуре и искусству я видел. И многое на этом совете меня удивило.
А бабушка моя говорила (и была очень права!), что, отрицая что-то, ты всегда должен предложить что-то взамен.
Проблема заключена в том, что искажен первоначальный смысл закона. «Плюсиковая» маркировка носит рекомендательный характер. И если следовать этому буквально, то и проблемы никакой нет.
Да, можно вернуть старое «Для среднего школьного возраста». А зачем? Маркировка книг возрастным ограничением очень удобна родителям. Потому что НИКТО, кроме родителей, не может и не должен решать, что читать их ребенку. Родителям можно только советовать.
Я не знаю, где Ямпольская нашла «Тихий Дон» с маркировкой «18+», может, такая книжка и есть, я встречал только «16+». Но это говорит лишь об отсутствии точных регламентов на постановку этой рекомендации.
Убеждения Ямпольской, связанные с этим законом, я не разделяю. Подросток, которого сейчас определяют как ребенка в возрасте от 10 до 17 лет – это очень разные создания. Как минимум это два или даже три разных человека. И делать вид, что мы этого не понимаем, опасно для самих же подростков. Другое дело, что нет чётких алгоритмов для книгоиздателей. А они должны быть.
Разделяю ли я надежду, что закон удастся подобным образом переработать в обозримом будущем? Дай бог, чтобы этого сделать не удалось.
НО! Тогда надо вернуться к первоначальному смыслу закона. А это, по мнению книготорговцев и библиотекарей, сделать вряд ли удастся. Вот с этой точки зрения – ДА! – надо закон менять. Но не убирать маркировку, а
Ссылки:
[1] http://pro-books.ru/sites/default/files/vozrast98675386703.jpg
