В поисках постоянного Пелевина

- Если “Фаланстер” и является достопримечательностью, то нельзя его ставить в один ряд с могилой Высоцкого, - уверен Борис Куприянов. - Все-таки мы еще живем и рассчитываем делать это и в дальнейшем. Но в принципе то, что вы говорите - это очень печально. Таких магазинов должно быть много. Слава богу, сейчас в Москве “Фаланстер” не один - есть "Гилея", есть "Нина", Александр Гаврилов буквально в эти дни собирается открывать магазин… Но вообще ситуация плохая: когда хороший книжный магазин становится уникальным, это говорит о тяжелой ситуации.

Да, конечно, рынок диктует какие-то вещи. Когда мы открывались, нам было проще держать маргинальную планку. Сейчас значительно труднее: приходит огромное количество людей – хороших, плохих, любящих читать, симпатичных и несимпатичных, которые испытывают огромную потребность в большом количестве книг. И, так или иначе, мы пытаемся выдерживать тот ассортимент и стиль, который у нас был - но, конечно, за счет уникальности.

- А что происходит на рынке? Рынок очень сильно меняется, интересы читателей меняются, книгоиздательские практики меняются, а тут еще и наступил кризис, который вообще смешал все карты.

- Кризис пока коснулся только крупных издательств и распространителей - тех, которые работали на кредитах и играли в большие игры. Мы в большие игры не играли, и большинство близких нам издательств в них не играют. Упал ли спрос? Нет. Вот только что я получил данные по магазину “Москва” и нашему магазину, которые говорят, что, если спрос и упал, то очень не сильно по отношению к ежегодным летним колебаниям: пять процентов, может быть. Что будет дальше - неизвестно, потому что вообще неизвестно, что будет дальше.

Книги сильно подорожали в последние два года – в два раза. Сейчас книги в России стоят столько же, сколько в Англии. Скоро американские книжки будут дешевле, чем книжки российские. Это процесс очень сложный, и я объясняю его тем, что издатели, к несчастью, перестали быть романтиками, а стали бизнесменами.

- Вот тут я спрошу Тимофея Дмитриева: стали ли вы бизнесменом? И удается ли стать бизнесменом?

- Удается, но во вполне определенном плане. Для того чтобы сейчас иметь возможность издавать, к примеру, переводные книги по философии, социологии, политехнической науке, необходимо иметь некие побочные источники доходов. В свое время в России сложная гуманитарная литература издавалась, в основном, на спонсорские средства Фонда Сороса. Но это, к сожалению, прекратилось еще в начале 2000-х годов. Сегодня, чтобы иметь возможность издавать те книги, которые хочет издатель, необходимо еще издавать что-то, за счет чего можно было бы издавать хорошую, квалифицированную литературу – календари или, скажем, альбомы для разного рода крупных российских фирм.

- А как ведут себя покупатели и читатели? Изменились посетители магазина “Фаланстер” за последние, скажем, пять-восемь лет?

Борис Куприянов:
- Конечно, изменились. Книги стоят дорого, и сейчас составление и поддержание домашней библиотеки является во многом роскошью. У нас появился совершенно новый тип покупателей - люди, которые могут себе позволить покупать много книг. Я думаю, что большинство книг они просматривают, некоторые читают (наверное, не все). Это своего рода форма интеллектуального снобизма – держать большую библиотеку.

- Весьма впечатляющие цифры: за один только прошлый год в России было выпущено 123 000 наименований книг и брошюр общим тиражом 760 миллионов экземпляров. Правда, тираж 34 процентов этих изданий скромный – менее пятисот копий… Но вот что примечательно: читателей становится все меньше, а писателей становится все больше. И магазин “Фаланстер” дает возможность писателям, которые выпускают книги за свой счет, их продавать.

- На самом деле, многим мы отказываем, какой-то ценз существует. Но с тем, что писателей становится больше - не согласен. В русской литературе вообще серьезные проблемы. Если мы посмотрим список "Большой Книги" и всех последних литературных премий за несколько лет, начиная от "Национального бестселлера", то увидим, что сейчас борьба перестает быть конкурентной и молодому начинающему писателю очень легко путем случайных совпадений получить премию (что и хорошо). Это говорит о том, что нет больших книг. За последний год не вышло ни одной книжки, которую бы всерьез обсуждали все - кроме, может быть, "Околоноля".

- Пришел Сурков, и все изменилось.

- Я про Суркова ничего не знаю. Натана Дубовицкого я знаю. Вот книга, которую серьезно будут обсуждать все. За год такой книги не было, и это ситуация ненормальная. Вспомните: даже 5-6 лет назад каждые два-три месяца была громкая книга, которую обсуждали все. Последние такие книги - наверное, "День опричника", "Библиотекарь" Елизарова, "Санькя" Прилепина, безусловно. А сейчас ничего не вышло в свет из того, что требует какой-то полемики. Мы довольствуемся искусственными вещами, когда полемика создается за счет странностей автора. Должны быть книги, которые попадают в какие-то ожидания, которые охватывают существующую картину жизни, когда люди рефлексируют на эту тему. Мне кажется, что это важно и необходимо - такой "постоянный Пелевин". Мне кажется, что с литературой не все в порядке, совсем не все в порядке.

Дмитрий Волчек
Источник: Радио Свобода [1]. Подготовлено по материалам программы "Поверх барьеров с Дмитрием Волчеком" [2].