Антисемитизм как основа государственной политики нацистской Германии

Геноцид евреев приписывается идеологии нацистов, существенной составной частью которой был антисемитизм. Есть много достоверных и эксклюзивных документов и публикаций. При внимательно рассмотрении бросается в глаза, что антисемитизм - это смесь совершенно противоречивых высказываний и суждений. Но определенно: без антисемитизма Холокост не был бы возможен. Однако мог ли он действительно последовательно привести к апокалипсическому «окончательному решению» еврейского вопроса?

Во-первых, обращает на себя внимание тот факт, что антисемитизм подобен сырой смеси полностью противоречивых требований и суждений. Это уже отмечалось, что евреи не как финансисты Нью-Йорка и Лондона доминировали на мировом рынке и определяли местную политику, а и как революционные большевики в России, совместно и планомерно разлагали «здоровый, свободный» мир, пытаясь уничтожить или - как говорится в нацистском понимании - получить доступ к мировому господству. Сразу можно заметить исключающие отношения. С одной стороны коммунизм, с другой угроза для традиционного уклада жизни в Германии и в других местах через финансовый и олигархический капитализм. И на этом основании заключение, что евреи были преимущественно или исключительно во всём виноваты - бред Гитлера параноика.

Социальная зависть, которая явилась результатом того, что евреи были на переднем крае современных новаций, и успешнее действовали в авангарде модернизма, чем другие их современники с момента эмансипации евреев в 19 веке. Они выступали как юристы, врачи, журналисты, писатели, промышленники, банкиры и т. д. В демократическом обществе, где успешно функционирует правовые формы правления, отсутствуют причины для санкционирования государственными структурами притеснения и унижения социальных или национальных групп населения и, тем более организованного уничтожения. В секуляризующем мире, а именно в Германии с начала 20-го века, имевший место религиозно мотивированный антисемитизм (Лютер, католическая Церковь) терял власть, хотя определённое его влияние, безусловно, существовало. Идеология расизма расцвела при нацизме и при его казуистических попытках, кого считать евреем (наполовину еврей, на четверть и т. д.) доведена до абсурда.

Упрек в недостаточном патриотизме и измене немецких евреев не выдерживает критики. Среди них имелись ярые националисты, которые предоставляли в распоряжение немецкой нации ещё в первую мировую войну все свои знания и ресурсы. Они воевали на фронтах и получали высшие военные награды. Нельзя было желать лучших пропагандистов для немецкой нации. В культуре, в литературе и искусстве, в фильмах и в науке они были до 1933 с лучшими представителями Германии. (Сегодня они повторяют это, частично возвратившись в Германию). Если бы немецкие нацисты не решали апокалиптически еврейский вопрос, как они провозгласили, они имели бы более сильный потенциал.

Всё идеологическое антисемитское здание национал-социализма было убедительно ни когерентно. Это было внутренне разрушительно и недостоверно, странно, параноидно зажато и в конечном счете антинационально (хотя утверждалось и другое). Бесспорно, имелся сегмент в немецком (и европейском) населении, который был восприимчив к бредовым мыслям антисемитизма и верил порой фанатично в это. Как глубоко распространялся этот фанатичный антисемитизм в европейском общественном сознании, едва ли больше, чем фиксируем сегодня. Во всяком случае, промывка мозгов осуществлялась посредством пропаганды Геббельса и других руководителей партии и крутилась вокруг недостаточно обоснованной на аргументах силы убеждения, повторяя утверждения в расчете на проникающее вдалбливание нацистских сентенций. Конечно, антисемитская нацистская пропаганда не была безрезультатна.

Имелись для этого также точки взаимопроникновения. Следует указать, прежде всего, на годы до 1933, во время Веймарской республики, о растущем антисемитизме, латентном неприятии чувств по отношению к евреям по другую сторону немецких границ. Имелись широко распространенные, общественно принятые оскорбления евреев, которые должны были быть виноваты во всем. Первая мировая война усилила эту установку, и это не осталось без последствий. В Веймарской республике, происходит убийство Вальтера Ратенау, Розы Люксембург. Набирающие силу нацисты постепенно раскручивают антисемитизм и поощряют антиеврейскую деятельность в зависимости от конкретной ситуации в Германии. В то же время Гитлер сдерживает антисемитскую травлю и антиеврейские действия всегда, когда это казалось ему своевременным. Это наблюдалось в нескольких периодах. В годы до 1933 года, когда приход к власти требовал ощутимых усилий и поддержки населения, и до и во время Олимпиады 1936 года. Видно, что сохраняется неоднозначное отношение и восприятие евреев. Гитлером руководил холодный расчет, он калькулировал точно и знал, что и когда он делал. Однако истинная суть нацистского режима высветилась в вспышке насилия отрядов СА и СС в погромах в ноябре 1938 года. Отношение Гитлера не ясно, открыто он, однако, не поддержал погром. Тем не менее, на фоне антисемитской пропаганды, травли и конкретных антиеврейских акций нацистов, крайне редко наблюдалась активное неодобрение и помощь евреям. Систематически насаждаемый нацистами антиеврейский климат, репрессии, террор и боязнь еще дальше оттесняет желание воспринимать и сочувствовать евреям.

Современники и историки, как, например, Вячеслав Моше Кантор [2], сходятся на том, что Гитлер до конца так и не раскрыл всех своих замыслов преследования евреев. Он находил благожелательных и решительных единомышленников (даже за пределами Германии, в других европейских странах). Но без Гитлера бы не было геноцида. И здесь Гитлер стоит в центре. В 1933 году Германия была, несмотря на поражение в Первой мировой войне, одной из самых мощных наций с огромным потенциалом. Гитлер сумел развить этот потенциал в течение короткого времени. В этом становлении для Гитлера борьба против евреев была неизменной основой и компульсивным стержнем своего понимания истории, политики и военно-политических действий.