Анархист и книжник Борис Куприянов

— Про «Фаланстер» в прессе часто пишут, что это «магазин-коммуна», или называют её «анархистским кооперативом», или просто «единственным в России левацким книжным европейского типа». Какова ваша собственная концепция магазина?

— Сначала мы пытались построить магазин, как абсолютную коммуну, потом он претерпел серьезные изменения, но мы не отказались от основных принципов. Каждый участник «Фаланстера» участвует в управлении и владении производством.Мы хотим, чтобы магазин был адресован людям, которые думают, для которых книги не являются развлечением, чтобы это была площадка для конкуренции идей, а не просто обмен денег на книги. Одно дело, услышать с экрана, что Хайек это «новый Маркс», другое дело - взять две книги, сравнить их и тут же обсудить сходства и различия этих двух авторов с теми, кто их читал. Наш магазин называется левым не только из-за антиавторитарного устройства.

— Но что самое важное для вас в истории «Фаланстера»?

— Что магазин с антикапиталистической организацией труда вполне может выжить в современных коммерческих условиях.

— Довольны ли вы сами результатами этого проекта? Что удалось и что не удалось за шесть лет существования?

— Не удалось построить реальную коммуну-магазин. Этому мешала недостаточная включенность самих участников. Мы не всегда оказывались способны пренебречь собственными делами ради общего дела.

— Благодаря «Фаланстеру» вы стали известным и даже модным человеком, на которого очень высокий спрос в гуманитарном мире. Как вы используете этот «культ личности», чем он мешает или помогает вам?

— Это позволяет мне распространять альтернативные для Москвы формы книготорговли, позволяет публично высказывать свою точку зрения. С другой стороны, бытие определяет сознание, и я чувствую, как демоны потребления пожирают меня. Соответственно, нужна борьба с самим собой, как «модным культуртрегером».

— Пару слов о других людях, принципиально важных для «Фаланстера»?

— Максим Сурков, благодаря характеру и умению которого магазин держится до сих пор. Леша Юсев, на котором гигантская техническая работа. Алексей Цветков, который стоял у начала этого проекта и выбор столь удачного названия его заслуга. Вадим Момотов жертвует сейчас всем своим временем ради «Фаланстера».

— У «Фаланстера» не раз были проблемы - поджоги, переезды, обыски на предмет запрещенной «экстремистской литературы». Могли бы вы как-то суммировать эту историю репрессий и свои выводы из неё? Чего в этом было больше, вреда работе или пиаровской пользы?

— Мы бы с удовольствием отказались от такого пиара и даже от увеличения числа посетителей, если бы можно было избежать названных проблем. После поджога в 2005 году мы всерьез думали о прекращении «Фаланстера». Но поддержка и помощь от знакомых и совершенно незнакомых нам людей убедила нас, что мы не имеем права закрыться. Люди стали собирать деньги и передавать нам, во дворе проходили митинги, объединившие, может быть впервые, нацболов, московских либеральных интеллигентов, депутатов Госдумы всех фракций и троцкистскую группу «Вперёд». Когда заводили уголовное дело «о распространении порнографии», неравнодушная публика встала на нашу защиту. Это накладывает огромную ответственность.

— Недавно вам предложили вступить в элитарный клуб «Сноб». Обладатели его платиновых карточек собираются на собственные закрытые вечеринки без мешающей им «черни». Для многих в Москве такая карточка — вожделенный пропуск в клан успешных баловней судьбы. Почему же вы отказались?

— А вечеринки бесплатные?

— Конечно.

— И, наверное, алкоголь пафосный.... Тогда, конечно, обидно, надо было вступать. Вдруг на этих вечеринках решается судьба России? Подобный побег от общества смешон. Мне было бы не удобно ходить по московским улицам с их нищетой и с платиновой карточкой «Сноб» в кармане и наблюдать на эксклюзивных вечеринках эксклюзивных жлобов, простите, снобов.

— После успеха вашего «Идеального книжного магазина», временно устроенного на ярмарке «Нон фикшн», вам предложили должность программного директора летнего книжного фестиваля в ЦДХ. В прошлые годы её занимал редактор «Книжного обозрения» Александр Гаврилов. «Коммерсант» уже успел написать, что программа фестиваля «левацкая». Чем будет отличаться фестиваль «при Куприянове» от фестиваля «при Гаврилове»?

— Этот фестиваль придумал Саша Гаврилов, но в этом году не смог им заниматься. Моё руководство временное. Я согласился, потому что не хотел, чтобы эта традиция вообще прекратилась. В этом году тема фестиваля - Будущее. Вместо гламурно-интеллигентского подхода настало время не стесняться мысли и начать критически относиться к себе и обществу. Не обязательно мысли заворачивать в коммерческую обёртку, они важны сами по себе, а не как способ продвижения товаров и услуг.

— Основные события фестиваля лично для вас, те, которыми хочется гордиться?

— Приезд анархистского философа Зерзана в Москву. Лекция Александра Шубина о возможностях утопии, чтение стихов Кирилла Медведева, пьесы ведущих московских драматургов «Москва - Будущее», написанные специально для фестиваля, визит активистов «Пират бэй» в Москву. Мы надеемся так же, что Антонио Негри посетит фестиваль.

— «Фаланстер» тоже иногда издает книги. В прошлый раз это был сборник мнений ведущих российских интеллектуалов о «Ночном» и «Дневном Дозоре», и вот теперь выходит Жорж Сорель, опять же с комментариями весьма востребованных наших мыслителей. Почему вы выбрали именно Сореля? В чем его актуальность? Кто комментирует?

— До выхода книги пока далеко. Сорель актуален для нашего общества. Его влияние на общественную мысль двадцатого века неоценимо, в России же он пока игнорируется, как и вся традиция революционного синдикализма. Будут комментировать Доброхотов, Руткевич, многие другие.

— Другой проект «Фаланстера» - «Рабочий университет», представивший в трёх сессиях всем желающим историю социальной философии от Платона и Библии до Бадью и Делёза. В нем читали свои лекции молодые левые интеллектуалы - Пензин, Цветков, Сафронов. Художник Осмоловский рассуждал о связях критической теории и радикального искусства. Была довольно жесткая полемика правых с левыми по Хайдеггеру. Наталья Трауберг рассказывала, почему её нервирует плакат Мао на стене. Как вы оцениваете опыт этого проекта и будет ли у него продолжение?

— Нам не понравилась последняя сессия. Не получилось по-настоящему антиавторитарного общения между лекторами и слушателями, люди не включились в производство смыслов. Нужно в корне пересмотреть сценарий лекций и в каком-то новом формате у нас, они, конечно будут и сейчас происходят, анонсируются в нашем «живом журнале».

— Как насчет вашей политической активности? Помнится, открытие первого «Фаланстера» отложили, потому что вы были задержаны и попали в суд на митинге «Антикапитализм». Совсем недавно ваше фото можно было видеть в московских журналах на фоне ЦДХ, где вы стояли в пикете с плакатом «Сносу нет!». Насколько далеко вы готовы зайти политически?

— Это я шубы рекламировал, в ЦДХ как раз проходил меховой салон... Я считаю себя человеком левых взглядов и готов участвовать в одном, но зато самом главном политическом мероприятии, в революции! Пока я не вижу политических партий, в которые мне хотелось бы вступить.

— Это в принципе невозможно, или, всё же, при каких-то условиях ...?

— С удовольствием примкну к социалистическому движению, если в нем не будет сектантства и оно будет открыто для диалога. Я не имею в виду популистские партии, прикрывающиеся левой фразеологией.

— Назовите самых важных для вас теоретиков?

— Бакунин, Ги Дебор, Тони Негри.

— Можно ли назвать ваши взгляды неонародническими, неосиндикалистскими?

— Да, можно, я не считаю себя строгим марксистом.

— В какой стране мира сейчас наилучшие шансы для реализации близких вам политических проектов?

— К несчастью для российского общества потребления это будет востребовано в нашей стране очень скоро.

— Согласны ли вы, что община, трудовой коллектив как основная молекула общества, гораздо важнее для человека, чем нация, класс, семья или индивидуальная свобода?

— Трудовой коллектив и сам процесс труда неотделим от повседневной и личной жизни человека. Нельзя работать в концлагере, а дома быть милейшим мужем и отцом. Это приводит к раздвоенности, шизофрении. К сожалению, в последние сорок лет мы отделяем труд и «жизнь». И человек не относится к труду как к части самого себя.

— Назовите политического лидера, который ближе всех подошел к вашему идеалу и почему именно он? В настоящий момент и в прошлом?

— Нестор Махно в давнем прошлом и субкоманданте Маркос в недавнем.

— Какая эпоха или событие в истории, кроме махновского движения и сапатистов, вас больше всего вдохновляет?

— Двадцатые годы от возникновения Вхутемаса до централизации всех художественных объединений. Для меня политические процессы неотделимы от искусства и ежедневной жизни. Замечательный пример такого слияния - практика советских коммунаров и конструктивистов.

— Что вас больше всего раздражает в современных левых? Чему им нужно научиться прежде всего, чтобы стать ближе к реализации собственных идей?

— Удручает сектантство и догматизм, не желание поддерживать диалог за пределами тусовки. Цель большинства современных левых — не изменение общества, а субкультурное времяпрепровождение. Нужно быть открытым и не бояться общения с политическим противником.

— Какую книгу вы взяли бы с собой на фронт? Ну, или, какую книгу перевели бы первой на язык пришельцев, если бы они сегодня высадились на землю?

— Евангелие и послание апостола Павла. Для меня это один из главных коммунистических текстов.

— Закончите фразу «Социализм возникнет, когда мы ...

— Когда мы поймем, что власть не может ничего, а мы можем всё.

Беседовал Андрей Ямщиков
Источник: Рабкор.ру [2]