Книжные раздумья

Года три назад известный в Екатеринбурге кинорежиссер с женой (имена называть необязательно), достигнув преклонных лет, решили перебраться в Москву, в Дом ветеранов кино. И встал вопрос: как быть с богатой библиотекой, собранной супругами (детей не было) за долгие годы. Решили — подарить. Но, увы, никто из друзей и знакомых — людей тоже далеко не молодых — щедрого дара не принял... Смущенно объясняли, что свои девать некуда, — дети и внуки, погруженные в Интернет, DVD и прочую электронную информатику, к родительскому книжному “старью” почти не прикасаются, да и любопытные им книги-новинки покупают нечасто, — куда проще скачать нужные тексты из Сети. Иные из знакомых не скрывали собственных тревог: что ждет содержимое плотно набитых стеллажей, когда не станет их самих? Квартиры наследникам тесны, затоваренные, ужавшиеся в тесноте букинисты уж совсем редко чего берут, зато все чаще можно увидеть целые стопы книг на помойках... Но вернемся к уехавшим ветеранам, — кое-как удалось им малыми частями раздать свои книжные богатства по библиотекам, детдомам, нередко в случайные руки. Горькая была раздача...

А представим ситуацию с таким вот отъездом тридцать лет назад. Да тогда, в конце 70-х, к бесценной даровщинке протянулись бы десятки рук! В те годы охота (именно охота!) за книгами была, можно сказать, всеобщей, — и не только в среде интеллигенции. Иметь в квартире полки, стеллажи с книгами (часто и не очень-то читаемыми) — было престижно, и чем больше томов — тем престижней. Это смотрелось не только показателем культурности (или, по крайней мере, тяги к ней) и достойным украшением интерьера, но еще и свидетельством сноровки, хватки хозяев, умевших доставать дефицитные книги. А дефицитным было практически все художественное, все, кроме завалившей склады и прилавки партийно-пропагандистской нуди, с бессчетными разоблачениями империализма, сионизма и прочих вражеских “измов”. Умение доставать, — по блату ли, с черного хода или путем хитроумной взаимности услуг, — часто ценилось едва ли не меньше, чем сам победно приносимый “дефицит”...

Но вот настали новые времена. Улетучилась с полок “идейная” нудь, истаяла цензура, — и, будто по мановению волшебной палочки, исчез книжный дефицит! Еще шатало от потрясений экономику, бастовали шахтеры, закрывались заводы, — а издатели уже развернулись во всю прыть. И ринулись обладатели стеллажей за недавно еще недоступными, запретными, утаиваемыми от читательских глаз книгами, которые уже не надо было доставать, — бери что хочешь, только денежки выкладывай.

Но короткими оказались те медовые месяцы книголюбов. Обнищала интеллигенция, а книги, наоборот, вздорожали, и уже не ко всякой подступишься с учительской или врачебной зарплатой... А тут еще новыми соблазнами хлынула в страну импортная техника, — новомодные телевизоры, “видики”, плееры, а за ними и первые компьютеры. И постепенно, по мере взрастания нового поколения, престижность стала ассоциироваться с “полным набором” классной электроники в квартире и с модной мебелью, — а уж никак не с книжными полками. Ну, а отсутствие в жилище компьютера сегодня может вызвать у многих удивление, граничащее с жалостью...

Нет, не перевелись — и никогда не переведутся! — книгочеи, не так мало еще тех, кто продолжает собирать личные библиотеки. Немало, — но несравнимо меньше, чем прежде. Другая категория — люди, покупающие нужные им книги. По профилю работы, учебы, по интересам или просто детективы, густо издаваемое чтиво для заполнения досуга. Получается рассованный по полкам, по секциям стенки “книжный винегрет”, который собранием уж никак не назовешь.

Издательства тем временем издают, книжные магазины торгуют, только вот тиражи все ниже, а цены, чтоб свести концы с концами, — все выше. Прочел не так давно “Казус Кукоцкого” Людмилы Улицкой, писательницы, заслуженно причисляемой к известным, и поразило: пятнадцать тысяч экземпляров — это на всю-то страну. В другом случае тому же роману дали шеститысячный тираж... Откровенно высказался Дм. Иванов, гендиректор “ОЛМА Медиа Групп”: “Проблемы книжной отрасли связаны не только с высокими ценами. Проблема в том, что самих читателей год от года становится все меньше”. (“Книжное обозрение” № 26, 2008 г.) И невеселая эта закономерность — не только российская, она прослеживается по всему миру. Интерес к чтению идет на убыль и в Европе, и в США. По данным того же “Книжного обозрения”, доля книг в расходах американцев за последние два десятилетия сократилась на 7% — это и с учетом покупки книг по Интернету.

Труд литератора и всегда-то был связан с риском: как будет принята рукопись, в которую вложено столько сил, заинтересует ли издательство, напечатают ли? Ныне же встает еще и вопрос вопросов: а раскупят ли? Рассказывал мне немолодой уже писатель, автор многих книг, как хвалил издатель его новую рукопись, талантливой называл. А в заключение развел руками: “Но, увы, дорогой, сегодня такое не продается”... Уж как стараются и издатели, и книготорговцы угодить вкусам редеющих читателей, не брать “вещей сомнительного спроса”, — а все равно процент неликвидной литературы растет. Несколько лет у нас на Шарташском рынке торговал киоск с зазывной надписью: “Любая книга — за 30 р.”. И классика там была, и поэты, и детективы — что угодно для души. Но вот уже скоро год — прикрылся киоск: нет спроса и при таких ценах. А во многих библиотеках появились столики (в Белинке — целый стеллаж) с книгами, которые “мы дарим читателям”, — да что-то не очень берут этот “книгоизбыток”.

В двух писательских Союзах Екатеринбурга — около сотни членов. Но вряд ли сыщешь среди них хоть одного, кто жил бы сегодня на литературные заработки. Если кому-то и перепадают негустые гонорары (а большинство журналов, альманахов ныне вообще безгонорарные), без какой-то иной работы все равно не прожить. Кучки детективщиков в столице, нередко кропающих по роману за пару месяцев, зарабатывают, говорят, недурно, но у нас такие борзописцы не произрастают. Так что ищи, писатель, стимулы в самом себе, в потребности души сказать нечто миру, а уж захочет ли он, мир, тебе внимать — бо-ольшой вопрос...

Да, как ни болезненна эта ломка для многих, ничего не попишешь — глас Времени, того технического переворота, который произошел и продолжается на наших глазах. Для моего сына книга была главным окном в мир. Окоем моего внучатого племянника-второклассника — прежде всего телевизор, “видик” и компьютер. Книжки он, правда, тоже минимально читает: “Путешествия Гулливера”, адаптированные страниц до полсотни, “Оливера Твиста”, примерно в таком же ужатии. (А как мы в свое время презрительно высмеивали американцев, издавших краткое изложение “Анны Карениной”...) Впрочем, “Гарри Поттера” мой “внучатик” прочел от корки до корки, — у них в классе это вопрос престижа.

Не скрою: мне, двадцать лет проработавшему редактором в Средне-Уральском издательстве, приходилось иметь дело и с навязываемой свыше “идейно” зашоренной литературой, однако в меру сил мы старались отстаивать светлое, талантливое и радовались, когда достойные книги выходили, бывало, тиражами и в 50—100 тысяч, — все “проглатывал” книжный дефицит. Вспоминая ту книжную массовость, грустно видеть нынешнее малотиражье, обозначившееся отступление книги под натиском электроники. Но невольно думаешь, что с привычным трудно было расставаться везде и всегда. Можно представить, как неистовствовали переписчики рукописей, когда пять веков назад труд их обессмыслило и отменило родившееся книгопечатание. Первопечатнику-то нашему Ивану Федорову немало пришлось претерпеть от разъяренных писцов...

Сравнение, конечно, гиперболизированное. Да, традиционную книгу теснят новые каналы информатики, но это не значит, что она капитулирует. Даже если согласиться с прогнозом одного из экспертов, что “в будущем бумажная форма книги не будет лидирующей”, — все равно она, верю, останется и до конца века, и дальше, пусть и в иных обличьях, в сузившихся масштабах. Книга-раритет, книга-сувенир, может, и предмет роскоши, книга-сенсация, книга-копия знаменитых изданий, книги-альбомы репродукций... — да разве угадать сегодня, какие ниши людского спроса и интереса отыщут издатели грядущего? В одном нет сомнений: отыщут!

Все, сказанное выше, относится к бумажной книге. Но появились уже и совсем другие книги — электронные. Журнал “Книжный бизнес” (№ 4. 2008 г.) пишет о разгорающейся в Соединенных Штатах конкурентной борьбе между традиционными издательствами и компанией “Amazon” (кстати, ей принадлежит крупнейший в мире книжный Интернет-магазин), начавшей выпускать электронные устройства для чтения. “Kindle” (“Возбуждалка” — в смысле возбуждения интереса к книге) — так назвали новинку в кожаном футляре, напоминающую размером том большого формата. Собственно, это экранчик, вроде маленького ноутбука, с клавишами. Связь “Kindle” с онлайновым магазином компании — беспроводная, как у мобильника. Читатель, набрав название нужной ему книги (“буквенные” кнопки — под экраном), нажимает клавишу и в считанные секунды скачивает текст. А затем, выбрав удобный размер шрифта, нажатием другой клавиши проглядывает содержание, читает страницу за страницей, как с дискеты в компьютере. Говорят, что хорошо читается даже при ярком солнечном свете.

Стоит “Kindle” недешево: около 360 долларов, но за эту сумму человек может получить и, когда пожелает, прочесть несколько десятков книг (со временем обещают и больше), — купленные обычным путем в магазине они обошлись бы несравнимо дороже. Неудивительно, что новинка пользуется спросом. Надо ли говорить, на чем выигрывает “Amazon”: никакой полиграфии, никаких транспортных расходов, трат на помещения, магазинное оборудование, зарплату продавцов... И можно понять логику ряда экспертов, считающих, что появление электронных книг (а они, конечно, появятся и у нас) — переломный момент во всей истории книготорговли. Как и чтение непосредственно в Сети, — в той же Америке, например, заплатив двести пятьдесят долларов в год, получаешь право читать любую книгу издательства O'Reilly через его электронную библиотеку “Safari”. Проект оказался настолько рентабельным, что часть своих книг издательство уже и не печатает, только “электронит”.

Все глубже внедряясь в мир книги, электроника сулит постепенный, но неизбежный отказ от многих стереотипов. Без неприятных сюрпризов для полиграфистов и многих издателей в будущем, увы, не обойтись... Но все равно хочется верить, что далеко не все будут рады глотать с экрана, пусть и подешевевшие тексты, что останутся, обязательно останутся люди, которым для полного читательского счастья надо подержать полюбившуюся книгу в руках, погладить переплет и страницы, ощутить ее запах, ее ауру, — а иначе как проникнуться ее настроем, ее неуловимой в голом тексте особинкой?

Михаил Немченко
Источник: Журнал "Урал" [1]