Читатели за последние годы привыкли, что стеллажи в магазинах ломятся от книг. Найти можно практически все: наоборот, трудно вспомнить западный бестселлер, который у нас не перевели, рецепт, который нельзя найти в одной из тысяч роскошных поваренных книг или отечественного беллетриста, который бы не сочинял ежегодно по увесистому томику.
Многим кажется, что сейчас благополучие кончится: опасаются, что кризис подточит книжный рынок, и тот рухнет. Вряд ли все будет так трагично - но ситуация, похоже, изменится. Как?
1. Что, книг теперь на прилавках будет меньше?
- Вовсе нет! – говорит Управляющий издательствами издательской группы «АСТ» Олег Савич. - Если в нашей индустрии сейчас и есть кризис, то это кризис перепроизводства. На рынке единовременно присутствует более 200 000 наименований недавно изданных книг - при том, что самый огромный книжный супермаркет может вместить только тысяч шестьдесят.
Издатели сформировали огромное, даже избыточное предложение по всем мыслимым жанровым сегментам и тематикам. Определенная санация ассортимента неизбежна и полезна. Мы недавно подсчитали, что сейчас на рынке есть более 150 книг про вязание или примерно столько же про то, как строить баню на даче и т.п. Сказать про вязание что-то принципиально новое, наверное, сложно. Остается улучшать уже написанное.
Если бы не кризис, мы бы в этом году обязательно издали бы 5-6 таких новых книг, обновив обложки, иллюстрации и тексты у существующих. Сейчас делать этого, возможно, не будем. Но потребитель, в общем, ничего даже не заметит: ему более чем достаточно существующего ассортимента, а если какая-то книжка полностью разойдется – мы допечатаем тираж.
И рейтинговым авторам тоже ничего не грозит. Старым и новым книгам Шиловой, Сорокина, Акунина, Улицкой, Дашковой, Вильмонт, Нестеровой, Платовой, Коэльо или Кинга всегда дан зеленый свет. Эти и многие другие авторы, равно как и их поклонники, могут ни о чем не волноваться. И если завтра в руки редакторов попадет блестящий текст неизвестного автора с огромным потенциалом – мы его издадим, и будем раскручивать.
2. В кризис люди будут меньше читать – не до книжек им нынче…
- Пока, с точки зрения продаж, никакого кризиса у нас нет. Перед Новым годом я зашел в один магазин по работе – так меня толпа покупателей оттуда буквально вынесла. К стеллажам было невозможно подойти!
И я очень сомневаюсь, что магазины опустеют. У тех, кто потерял работу, появляется много свободного времени, чтобы читать. Конечно, если человек дошел до нищеты, он скорее купит хлеб и ботинки сыну, а не художественную литературу. Но те, кто читал раньше и имеют хотя бы минимум свободных денег, от книг не отказываются.
Сейчас будет очень популярна полезная, прикладная литература. Когда случился кризис в 1998 году, как горячие пирожки начали расходиться книги из серии «Сделай сам»: «Как построить дом», «Как сделать заготовки на зиму» и так далее. С другой стороны, тогда у потерявших работу людей появилось время, чтобы заняться самообразованием, многие решили наконец-то выучить, например, английский или французский – и резко подскочили продажи самоучителей и профессиональной, обучающей литературы.
Конечно, наиболее востребованы, даже более чем раньше будут книги для отдыха, позитивные, яркие развлекательные, эскапистские романы всех жанров, и издательства не перестанут их поставлять. Вообще с точки зрения потребителя у книги есть преимущества перед фильмами или аудиодисками: она более «долгоиграющая», ее надолго хватает, ее можно перечитывать, потом отдать другим членам семьи.
А вот финансово-экономическая литература, где объясняется мировая экономическая модель, что такое кризисы, и как с ним бороться, широким спросом, думаю, пользоваться не будет. Особенно сейчас, когда вся мировая экономическая школа оказалась в пролете, и даже лауреаты Нобелевской премии не в состоянии предсказать, когда этот новый кризис закончится.
3. Оптимисты говорят: «Теперь зато халтуры меньше станут печатать…» Это правда?
- А в нашем бизнесе нет понятия «халтура». Есть разная литература, для разных потребительских предпочтений. И все давно и беспристрастно регулирует рынок и читатель!
Вообще давно пора забыть брезгливые возгласы из серии «Шилова? Донцова!? Фу-у, это не литература!» Все это - литература, нравится она лично вам или нет. Вот, например, Юлия Шилова, один из лидирующих, массовых авторов, сейчас выходит на второе место по числу книг, проданных в прошлом году в России (на первом - Дарья Донцова. - прим. ред.). Она пишет для определенной аудитории, к которой, например, я – при всем огромном уважении к Юлии – не отношусь. Интеллектуалы-критики, поклонники Улицкой и Набокова, наверняка при виде ее книг будут презрительно морщиться. Однако ее взахлеб читает невероятное количество женщин и мужчин, особенно в регионах. Они получают удовольствие от ее романов, находят для себя жизненные советы, переживают новые приключения и эмоции и голосуют за это деньгами. И как тогда можно назвать халтурой такие книги, продающиеся многомиллионными тиражами?..
Равно как одновременно, будет находить своего читателя интеллектуальная современная проза Славниковой, Кабакова, Веллера, Санаева, Быкова, Улицкой или Петрушевской. А вообще в магазинах сейчас такое чудовищное количество книг, что сориентироваться очень трудно. И включается «сарафанное радио»: люди прежде всего слушают своих знакомых, а они не будут советовать то, что сами считают ерундой. Если же книга никому не интересна, не может найти своего читателя, ее не продашь, хоть ты всю Россию завесь рекламными плакатами.
4. По слухам, книги скоро станут хуже выглядеть: плохая бумага, дешевые переплеты…
- До того, чтобы печатать книги на туалетной бумаге, мы вряд ли дойдем. Но определенная тенденция к удешевлению есть. Раньше, в более сытое время, книги росли в цене за счет того, что их издавали все качественнее и дороже. Последнюю книгу Сорокина «Сахарный Кремль», мы например, сразу напечатали в Италии на замечательной дорогой бумаге в суперобложке. А многие состоятельные люди отвозили свои старые библиотеки куда-нибудь к родителям на дачу, а себе покупали те же книги, но в богатых современных переплетах. Сейчас начнется плавный перекос обратно: одну и ту же книгу будут больше выпускать в сравнительно скромном, недорогом варианте, и меньше – в дорогом переплете.
Ольга Морозова, главный редактор издательской группы “Азбука-Аттикус”:
- Я надеюсь, что в кризис книжный рынок немного очистится. Исчезнет с полок вся эта “попса”, дешевые книги в мягких обложках, а останется более интеллектуальная литература. Но, по моим прогнозам, тиражи книг все равно упадут процентов на 10-15. Закроются некоторые издательства, это уже потихоньку происходит. Какие-то издательства в итоге будут вынуждены объединиться, чтобы выжить.
Мы спросили нескольких популярных писателей, как повлияет кризис на их творчество и на состояние книжного рынка.
Дарья Донцова:
- Я, начиная с 60-х годов, пережила вместе со страной множество кризисов. С литературой при этом абсолютно ничего трагического не происходило. Наоборот: когда людям становится особенно плохо, им нужен друг, и для многих таким другом становится книга. Кому Библия, кому Лев Толстой, кому Пушкин, кому Кастанеда - у каждого по-своему; многие ищут книги, которые просто расслабляют и утешают. Но не забрасывают чтение. Так что, может, и будут у нас, писателей, тиражи и гонорары поменьше - но профессия никуда не денется.
Как кризис повлияет на мое собственное творчество? Знаете, я дама абсолютно аполитичная. У меня вышло уже 99 книг, в феврале выйдет сотая - и в них не было ничего, посвященного политике или экономике. Тем, кто экономикой интересуется всерьез, лучше читать великолепные романы Латыниной. А я пишу об обычных людях и семейных историях. И, будучи оптимисткой, всегда старалась доказать, что безвыходных положений не существует. Если вы живете в городке, где градообразующим предприятием является завод, выпускающий металлические миски, и в кризис этот завод закрылся - не сидите на месте и не лейте слезы. Я понимаю, что трудно, но надо встать и двигаться вперед - например, искать новую работу. Все зависит только от вас. Мне кажется, если у людей будет такая позиция, и кризисы им переживать будет легче.
Сергей Лукьяненко:
- В принципе литература в наименьшей мере подвержена кризису. Книга и в условиях кризиса остается сравнительно недорогим развлечением - может быть, как ни странно, она даже подешевеет. По опыту 1998 года нельзя сказать, что тиражи книг резко падали...
Востребованных коммерческих авторов, сочиняющих детективные или фантастические романы, кризис затронет гораздо меньше, чем поэтов или тех, кто пишет реалистическую «некоммерческую» прозу. Последним, конечно, придется неприятно. Хотя их книги и сейчас выживают не на самоокупаемости, а скорее благодаря тому, что они - фактор престижа для издательства.
- На вашем собственном творчестве кризис как-то скажется? Условно говоря, романы станут более мрачными?
- Я для себя решил, что сейчас, когда в сознании у людей присутствует некая напряженность, стоит писать более оптимистично. Не стоит грузить людей серьезными проблемами, когда их и так хватает в реальной жизни. Хрестоматийный пример: в эпоху американской Великой Депрессии кинематограф и литература были средствами поддержания социального оптимизма. Это был расцвет Голливуда как фабрики грез. Я не говорю, что надо отказываться от социальных тем и серьезных проблем. Но чисто по-человечески хочется сейчас дать читателю, берущему в руки книгу, уверенность в том, что все будет хорошо.
Дмитрий Быков:
- Что происходит с книгами, сюжетами и писателями во время кризиса? Пока мы располагаем только опытом Америки 30-х годов. И на этой основе можем предсказать три тенденции развития литературы.
Во-первых, издателям нужно разыскивать гениев в провинции. Там виднее настоящая жизнь. Там сильнее давит гнет, а соответственно, сильнее сила сопротивления. Там и могли сохраниться действительно блестящие писатели. «Унесенные ветром» - роман, найденный в американской глубинке издателем, который специально туда поехал искать таланты - и вернулся с огромной неряшливой машинописью, которая потом превратилась в один из самых популярных американских романов.
Вторая тенденция - большое количество публицистики, и ее переход в прозу. Просто потому, что читателям надо объяснять то, что происходит. В 30-е годы именно публицистические книги Драйзера объяснили ситуацию американцам.
И в-третьих, будут очень востребованы книги с ярким динамичным сюжетом и таким же ярким героем; литература, которая заражает азартом и любовью к жизни. Самый очевидный пример - фантастика, но речь не только о ней! Почитайте американскую прозу 30-х годов: большинство фолкнеровских героев - это, конечно, злодеи, но это сильные ребята. Культ сильного героя, который противостоит року - единственный возможный ответ кризису. Это было в Восточной Европе после 1968 года, было в России времен 90-х годов: можно плохо относиться ко всем этим этим «Слепым» и «Бешеным», но в эпоху кризиса именно сильный герой владеет массовым сознанием.
Денис Корсаков
Источник: КП.ru [1]
Ссылки:
[1] http://www.kp.ru/daily/24238/438148/