Борис Акунин рассказал, как написать успешную книгу. Полезно почитать блоггерам.

Борис Акунин — один из самых известных писателей современности — личность небезынтересная. Он первым со времен распада СССР  придумал харизматичного героя, первым воссоздал образ другой красивой России, в которой живут талантливые и незаурядные люди.

Его последний роман «Сокол и Ласточка», изданный ОЛМА Медиа Групп в мае 2009 года, входит в рейтинги бестселлеров крупнейших российских книжных магазинов. О России прекрасной и России настоящей, об успехе писателя и среднем классе Борис Акунин рассказал журналистам «Русского репортера».

Вы продаете людям сказку про галантный век…

Не про век, а про литературу. Конец девятнадцатого века — это лучший период русской литературы.

Именно конец?

Вторая половина девятнадцатого века и начало двадцатого. Так что у меня в романах ностальгия не по государственной истории и не по империи — это ностальгия по большой литературе. По временам, когда наша литература была первой в мире. Ничего лучшего в нашей культуре и вообще в нашей стране с тех пор не появилось. Это главный наш вклад в копилку мировой культуры. Достоевский, Толстой, Чехов. Там на самом деле есть национальная идея, если угодно.

И какая она?

Русская национальная идея? Во-первых, целиться высоко, не быть мелочным. Во-вторых, идея сострадания униженным, оскорбленным, слабым. В-третьих, жить не только материальной жизнью. Все это считывается из русской классики, впитывается из ее воздуха. По-моему, довольно симпатичная национальная идея, и хороша она еще тем, что не декларируется, а демонстрируется.

Есть, конечно, в нашей традиции и совсем иная национальная идея: идея великой страны, которую весь мир должен бояться, — что-то в этом роде, если совсем просто и коротко. Но эту вторую идею, конкурирующую и враждующую с первой, олицетворяют не писатели, а всякого рода державники в погонах и без. Вторая идея древнее первой, она тянется еще от концепции «Третьего Рима», а большая русская литература появилась только в XIX веке и просуществовала меньше ста лет. Наверное, отсчет нужно начинать с середины XIX века.

Читать дальше, узнать больше